за меня?
Я решила, что мы все еще играем – как до этого рассуждали о моем поступлении в нью-йоркскую школу, – и рассмеялась, подергав его за кончик уха; не знаю, почему мне вдруг захотелось это сделать.
– Конечно выйду.
Джек поднялся и нащупал что-то рукой под одеялом, и вскоре перед моим взором предстала маленькая темная коробочка. Я, ошеломленная, уставилась на нее, мое сердце пустилось вскачь, и я быстро поднялась на дрожащих от волнения руках.
– Это кольцо моей бабушки. – Джек открыл коробочку. – Я уже получил согласие твоего отца, но оно для меня ничего не значит, пока не скажешь «да» ты, Одри. Я просто хотел знать, одобрит ли он наш брак.
Я приоткрыла рот, но не смогла выдавить ни звука.
Джек вытащил кольцо из коробочки и, накинув его себе на мизинец, коснулся рукой моего лица.
– Я люблю тебя. Ты вернула меня к жизни – ты и твоя семья. И я хочу, чтобы ты стала моей женой – даже если через неделю, через день или даже через час мне придется уехать. Ты нужна мне.
Я стянула кольцо с его мизинца и спросила:
– Если я соглашусь, ты все равно уедешь?
Помрачнев, Джек кивнул. Ком горечи застрял у меня в горле. Я сглотнула и, игнорируя полившиеся из глаз слезы, сказала:
– Да.
– Да? – переспросил он, стирая слезы с моих щек. – Серьезно?
– Серьезно. – Улыбнувшись, я вновь прильнула губами к его губам. – Я тоже люблю тебя, Джек.
Он надел кольцо мне на палец, притянул меня ближе, и я оказалась у него на коленях. А после мы целовались, позабыв обо всем на свете.
– Пообещай, – прервав поцелуй, прошептал Джек, уткнувшись в мою шею, – что ты будешь жить полной жизнью, когда я уеду. Обещай, что не будешь предаваться самозабвенно тоске и не бросишь свои мечты.
В этот момент я поняла, что его отъезд очень близок. Когда успели пролететь эти пять месяцев? Как я могла так сильно полюбить его за столь короткий срок?
– Тебе больно?
Я сфокусировалась на Джеке и его теле поверх моего. Он уже вошел в меня, но остановился, боясь причинить боль.
– Все хорошо.
– Если все хорошо, тогда почему ты плачешь? – спросил он, смахивая слезы с моего лица.
Напряжение, звучащее в его голосе, заставило меня улыбнуться. Сколько же силы и воли потребовалось ему, чтобы сдерживать свою страсть?
– Я плачу почти из-за всего. Тебе уже следовало к этому привыкнуть.
– Мне продолжать?
– Да.
Джек снова поцеловал меня, так страстно, что я едва не растаяла в его объятиях. Он крепко держал меня за руки, начиная двигаться внутри меня, и его поцелуй подавил мой стон. Когда боль наконец ушла, на смену ей пришли столь приятные ощущения, о которых я и не подозревала. Джек двигался все быстрее, мы оба прижимались друг к другу все ближе, если такое возможно, и слились в единое целое, подобно двум частичкам одного пазла.
Через несколько
