пусть даже его не радовала перспектива провести целую ночь в куче дров.
Убежище располагалось недалеко от мусорки, сваленной за кухней, которая, в свою очередь, находилась рядом с домиком, где обедали офицеры. Повара регулярно получали свежие овощи, мясо и дичь, но ничего из этого рабочим, конечно, не полагалось. Пока эсэсовцы и охрана уплетали большущие тарелки сосисок и сыров, узники всегда ели одну и ту же баланду. Им не предлагали даже объедки.
Каждый вечер после ужина работники кухни выносили мусор на помойку и сбрасывали его в большие бочки из-под смазки. Каждые несколько дней в эти бочки наливали бензин и поджигали. Но до того момента отбросы просто лежали внутри бочек и гнили.
Петер решил, что раз в несколько дней, до окончания работ, можно прятать Тибора в убежище. Про него никто не знал, потому что Карл и Петер сделали его втайне от остальных. Если Тибор просидит там всю ночь, то наверняка будут моменты, когда вокруг никого не окажется, и он сможет как следует пошарить по мусорке.
Да, было рискованно и непонятно, что сделают с Тибором, если его обнаружат, но он уже доказал свою ловкость, а Петер и Карл обещали сделать все возможное, чтобы прикрыть его. Главное (не было смысла даже говорить об этом вслух), что никто из них уже и не помнил, когда последний раз их желудки были полны. Тибор согласился.
В первую ночь в укрытии Тибор слишком боялся выбираться наружу. Он пролежал калачиком, почти не спал и силился не чихнуть и кашлянуть. На следующую ночь он тихо отодвинул полоски коры, выполз наружу и обнаружил небольшой насест, с которого мог наблюдать за охранниками. Петер оказался прав: они регулярно патрулировали кухню и палатки, но почти всегда игнорировали мусорку.
Пока он ждал следующей ночи, Тибор разработал в уме свой идеальный маршрут. Вскоре он уже знал его так хорошо, что мог воспроизвести путь с закрытыми глазами. Наконец наступила ночь, такая темная, что он едва мог разобрать кухню. Он выполз из укрытия и словно заяц поскакал к бочкам.
Присматривая за охранниками, Тибор запустил руку в массу мусора, выхватил недоеденное яблоко и всадил в него зубы. Вкус и хрусткость яблока буквально взорвались у него во рту. Еще до того, как первые ощущения прошли, он уже уплетал обрывки мяса, морковные огрызки, корки хлеба и редиску. Наевшись, сколько смог, он рванул обратно в убежище, где, совершенно утомленный, провалился в глубокий и довольный сон. Он все еще спал, когда на следующее утро Петер осторожно постучал по панели.
Тибор вернулся из первого рейда по помойке с пустыми руками. Он хотел принести что-нибудь друзьям, но не посмел: одно дело, если тебя застанут шатающимся по лагерю без присмотра, и совсем другое, если поймают с едой в карманах.
Вскоре, однако, его рейды превратились в рутину. Один или несколько мужчин сопровождали его до укрытия на закате, затем возвращались за ним на следующее утро. Мужчины всегда оставляли кого-то на стреме, и Тибор вскоре научился определять,
