только усилила его грусть. Когда послеобеденные тени стали длиннее и в комнатах стало темнеть, Тибор подошел к матери и, боясь разреветься, сказал, что не может уехать из дома.
Роза улыбнулась и напомнила, что теперь, после бармицвы, в глазах общины и Бога он стал настоящим мужчиной, и что он может и потерпеть такую мелочь – главное, сохранять веру и оставаться сильным. Ее уверенный тон и немигающий взгляд успокоили его, но позже, когда отец забыл дать ему в дорогу молитвенник, он понял, что ситуация была куда опаснее, чем казалась.
Никакого молитвенника в дорогу? Неслыханно. Никто не уходил из дома Рубинов далеко без молитвенника. Страх Тибора усилился, когда Ференц строго-настрого запретил ему брать с собой хоть что-то, что могло выдать в нем еврея. Теперь помимо страха он ощущал порядочное замешательство.
Поляки вернулись затемно и тихо собрались за ужином. Их скрытность, странный язык, клочковатые бороды и грубый запах напрягали Тибора. Они казались ему частью мира, который не имел к нему никакого отношения. И теперь он вынужден был идти с ними.
За ужином незнакомцы почти не говорили. Только самый высокий из них, мужчина с глубокими морщинами и грубым, гулким голосом обратил внимание на Тибора. Когда остальные встали из-за стола, высокий мужчина остался поговорить с Ференцем и Розой на идиш. Затем положил руку Тибору на плечо и улыбнулся. Мальчик понял: пора уходить.
Они покинули дом Рубинов вскоре после наступления темноты. Суровый ночной холод ранней весны щипал Тибору пальцы и щеки. Они проходили последнюю улицу домов, когда мальчик начал слегка отставать от своих попутчиков. Он не доверял им, их намерениям – даже поклялся, что если заметит хоть малейший намек на подозрительное поведение, то сразу рванет обратно домой.
Пока группа продвигалась через яблоневый сад, Тибор обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на огни Пасто. Из-за того, что они спустились в низину, и потому, что деревья росли так близко друг к другу, он едва мог различить верхушку старой церкви и городскую площадь. В этот момент он понял: пути назад нет. Он верил, что все те, кому он дорог, покинут Пасто, и если он когда-нибудь вернется сюда в будущем, здесь его встретят сплошные незнакомцы.
Восьмерка путешественников брела проселочными дорогами всю ночь и отдыхала почти весь следующий день. Тибор посчитал это мудрым решением. После захода солнца становилось холодно, и чтобы не замерзнуть, нужно было двигаться. Чтобы их не заметили, один из группы шел метрах в тридцати впереди, а второй на том же расстоянии позади – прямо как разведчики в вестернах. Ночью машины почти не ездили, но если кто-то из скаутов замечал огни приближающегося автомобиля, он подавал знак остальным сойти с дороги и спрятаться за деревьями. Хотя Тибор и не осознавал грозящей им опасности, он понимал, что лучше оставаться незамеченным. А еще – странно – он чувствовал себя в безопасности, когда они сидели глубоко в лесу; и хотя на улице была зима, деревья, расщелины, обрывы и овраги служили отличными убежищами. Тибор твердо верил, что в лесу он спрячется от кого угодно, особенно в темноте.
