едва дышал. О, что за позор! В присутствии Марии и ее родителей! Было неприятно слышать, как отец неумеренно восхваляет ум Эдварда и восхищается безрассудной храбростью Джерарда, но это… Он всего лишь попросил у отца разрешения жениться на девушке, которую полюбил, а в ответ получил самый унизительный, грубый, жестокий и враждебный отказ.
Ничуть не смущенный всеобщим ступором, герцог встал и направился к двери.
– Желаю приятного дня.
Он исчез прежде, чем кто-нибудь успел пошевелиться.
– Так. – Мистер Гроноу глубоко вздохнул раз, потом другой. – Так!
– Мне очень жаль, – произнес Чарли сдавленным голосом. – Никогда не думал, что…
– Ты ни в чем не виноват, – отозвалась Мария деревянным голосом.
– Конечно, не виноват. – Мистер Гроноу рассеянно похлопал по плечу. – Что ж, нам пора.
Чарли проводил гостей в холл.
– Не отчаивайся, дорогая, – шепнул он Марии, пока лакей подавал накидки и шали. – Это еще не конец.
Она посмотрела на него со слабой надеждой.
– Разве? Он же наотрез отказался дать согласие на брак и не собирается менять решение.
– Плевать я хотел на его согласие, – прорычал Чарли и бережно прикоснулся к краю восхитительного ротика, мечтая вновь увидеть улыбку. – Не собираюсь обращать внимание на его запреты!
Мария покачала головой. Свет надежды в глазах померк.
– Но как же иначе? Разве удастся его переубедить?
Чарли и сам знал, что не удастся, но в данный момент это было не важно.
– Сможешь завтра отлучиться из дому? – Ее родители уже оделись и ждали; оставалось лишь мгновение. – Встретимся утром, на мосту. Пожалуйста. – Мария нерешительно взглянула на отца. – Хотя бы на несколько минут.
– Не могу…
– Послезавтра, – не сдавался Чарли. – Через два, три дня. Когда угодно. Умоляю, милая.
Она прикусила губу, но кивнула.
– В пятницу, в десять.
Четыре дня. Целая вечность, и все же он был глубоко благодарен за согласие.
– До встречи. – Ничуть не стесняясь посторонних взглядов, он прижал к губам дрожащие пальчики.
– До свидания, – прошептала Мария и с низко опущенной головой вышла на улицу вслед за матерью. Чарли не отрываясь смотрел вслед, но она ни разу не обернулась.
Грудь пронзила нестерпимая боль. Как посмел отец поступить столь несправедливо? Даже если он не одобрял выбор сына и наследника, разве допустимо публично его унижать? Чарли бросился к герцогу, чтобы выплеснуть гнев и отчаяние, однако ничего не добился. Дарем безучастно выслушал огненную тираду и не произнес ни слова в ответ – в то время как сын ожидал встретить взрыв негодования. Да, Чарли хотел причинить отцу такие же душевные муки, какие ощущал сам. Мария ему не верила. Мистер Гроноу мог изменить решение и отказать в согласии.
