сползало легкое покрывало, обнажая пышное потное тело сестры моего друга.
В зимней Москве с невероятным трудом мы вышли на след Антона. Генеральская дочь оказалась самозванкой. Растратив на нее большую часть денег, брошенный ею Антон плакал в объятиях девушки из ВГИКовского общежития. Девушка была синеволосой, как Мальвина. Сестра Лиза сказала брату: “Всегда знала, что ты ничтожество! Я взяла последнее, что было в доме. Летим сейчас же в Свердловск!”
Странная команда села в самолет: Антон, Лиза, Мальвина и я. В Свердловске тридцать градусов мороза. В зауральские трудовые колонии поезда отправляются только два раза в неделю. Взявшая на себя роль Жанны д’Арк Лиза не стала ждать поезда, нашла шофера. Загрузившись в “москвич”, мы поехали куда-то за четыреста километров, на север. Воет вьюга. На полпути в поселке Заветы Ильича обедаем в столовой. Выходим – машины нет, угнали. Только в самом плохом кино могло такое произойти. Пустая трасса. Вьюга. Шофер матерится. Лиза, не обращая ни на кого внимания, преграждает путь грузовику с нефтебаком. Он единственный в вое вьюги появился на брошенной трассе.
Лиза и Антон уезжают, оставив меня с Мальвиной и матерящимся шофером “москвича”. Не помню повода, но начинается дикая драка: шофер избивает меня, вымещая, видимо, всю злость за похищенный автомобиль. Мы попадаем в милицейский участок. Дежурный милиционер хочет понравиться Мальвине. Он предлагает выпить тройного одеколона: выставляет флакон, потом добавляет еще два. Я напиваюсь в первый и последний раз тройным одеколоном. Мы миримся с водителем. Он тоже по-своему сумасшедший: уверяет нас, что маршал Семен Михайлович Буденный – его родной дед, что “москвич” был подарком маршала. Ночью, протрезвев, мы с Мальвиной понимаем, что должны срочно ехать в колонию. Вспомнили и название колонии – Половицы.
В четыре утра милиционер остановил трейлер, который ехал в Половицы. Всю дорогу спим. “Папу расстреляли! – сказала бледная как облако Лиза, когда мы встретились. – В этот вторник”. Мы опоздали на три дня.
…Антон на обратном пути купил в Свердловске пластинку Луи Армстронга производства Германской Демократической Республики. Это была первая официально появившаяся в СССР джазовая пластинка-гигант. В Москве она была абсолютным дефицитом, мечтой любого джазомана. Когда Антон сказал продавщице: “Дайте мне Сачмо”, – та не поняла его (Сачмо, “губастик”, – прозвище Луи Армстронга).
Фотография 6. 1963 год
Сюда мы ходим есть харчо, котлеты, компот из сухофруктов. Напротив кафе – издательство газеты “Заря Востока”. Многие из нас работают там внештатными корреспондентами.
В углу кафе стоит длинный дубовый стол, где собираемся мы, безвестные гении. Алик Бакурадзе – поэт, гений. Серго Саркисов – тоже поэт, гений. Гоча Соселия – философ, гений. Гайоз Барбизонов – певец, буддист, гениально играющий на ситаре. Я – Ираклий Квирикадзе, будущий писатель, конечно
