на ринге. Он пропустил удар, но сдаваться не собирается. Я бы тоже не сдалась – ведь речь идет об Изабó.
Изабо – так зовут его жену.
Она – потомок старинного грузинского рода, а может – француженка, а может – инопланетянка. Она – самая красивая женщина на свете. И ни за что не расстанется со своим позвоночником, даже в угоду Ба. Если дядя Витя – дерево, то Изабо – птица. Райская птица. Ба просто завидует – ее красоте, ее свободе. Ее хрипловатому голосу. Даже нездешнее имя вызывает у Ба зависть – вот она и возводит напраслину.
Ба – не единственная, кому не дает покоя Изабо, Ма и Папито тоже обсуждают ее годы напролет.
– Не понимаю, что она нашла в Викторе, – пристает Папито к Ма. – Может, ты объяснишь как профессиональный психоаналитик?
– Деньги, – отвечает Ма.
– Но есть люди богаче. Намного, намного богаче.
– Есть. – Веснушки на лице Ма приходят в движение. – Твоя мать. Но выйти замуж за твою мать она не может. По объективным причинам. Вот и приходится довольствоваться малым. В надежде, что малое прирастет чем-то большим. Со временем.
Даже мне ясно, что она имеет в виду, говоря о времени. О естественном течении времени, когда Ба превратится в слабый оттиск на видеокассете. Не знаю, что уж там представляет себе Ма (Ба на смертном одре, в гробу, под плитой из черного мрамора ☦) – но в голосе ее слышатся мечтательные нотки.
– Ты говоришь глупости, Соня.
– Тогда не спрашивай меня о глупостях… А ты что здесь делаешь?
Вопрос обращен ко мне, ведь я всегда оказываюсь поблизости в самый неподходящий момент, «грею уши» – по меткому выражению Папито.
– Ничего. Просто мимо проходила.
– Подслушивать разговоры не очень-то красиво. Тем более – взрослые разговоры.
– Я уже сама взрослая, – с некоторых пор отвечаю я.
– Иди к себе, Анюта.
Вообще-то, я шла на кухню, сварганить себе бутерброд с сыром. Таким же скучным, как и взрослые разговоры моих родителей. А все потому, что они совсем не знают того, о ком говорят. Судят Изабо по себе. Вот и всплывает всякая фигня насчет денег и богатых мужчин, которых Изабо могла бы раздеть до трусов, если бы захотела.
Смешно слушать такие бредни. Но я не смеюсь – чтобы ненароком не выдать тайну. Она состоит в том, что мы с Изабо – друзья.
Упс.
Вот я и написала это – мы друзья. Не такие, как с Котовщиковой (Котовщикова оказалась сволочью ☹☹☹) – настоящие.
Я могу помнить об этом всю оставшуюся жизнь. А могу навсегда забыть. Но мы – друзья. И мы – настоящие. Все получилось само собой, почти три года назад, когда мне исполнилось тринадцать и Папито с Ма подарили мне мой первый айфон. 5S – и я в одно мгновение на целый корпус обошла Котовщикову, которая юзала всего лишь простую пятерку. А спустя несколько месяцев на мой все еще не потерянный, не залитый колой и не утопленный в унитазе телефон позвонили.
Это была Изабо.
– Привет, –
