что, – поинтересовался он, когда мы уселись за столик, – сумел ты усвоить что-нибудь из нашего урока?
– Не похоже, – честно признал я.
– Дьявол. Я-то был уверен, что ты все поймешь. Здорово снова вернуться на поле, правда?
– Да уж, лучше не бывает. Видел, какие мозоли я себе заработал, пока размахивал идиотским паттером? – Я протянул ладони, чтобы он как следует разглядел волдыри. – Сколько раз я ударил? Двести?
Лондон бросил взгляд на карточки, лежащие рядом с ним на столе.
– Около того. Плюс еще сотня на лунке номер три.
– Это не в счет, – возразил я. – Если бы не ты, мне бы и в голову не пришло бить наудачу.
– Ты прав, – кивнул он, – эту сотню считать не будем. И все же тебе наверняка захочется узнать, сколько мячей может потребоваться на то, чтобы попасть в лунку с одного удара. Недавно я прочел, что для обычного игрока шансы на такое попадание составляют один на сто пятьдесят тысяч. Только представь: столько мячей, и лишь один из них сразу летит в лунку.
– На мой взгляд, пустая трата времени, – пожал я плечами.
Лондон отхлебнул немного колы.
– Если подумать, то попасть в лунку с первого удара – признак подлинного мастерства. Ты ас, и этим все сказано. Ничего лучше в твоей карьере и быть не может. Думаю, каждый игрок мечтает о подобном совершенстве, когда все складывается просто идеально: замах, направление ветра, скорость удара. Момент, и маленький белый мяч падает в одну из лунок. Мне так и не удалось добиться такого совершенства, а уж я-то оставил позади больше ста пятидесяти тысяч ударов.
Я поставил свою колу на стол.
– И к чему ты клонишь? – подозрительно взглянул я на отца.
– К чему я клоню? Да ни к чему… почти что… Помнишь, что я всегда говорил про гольф?
Я раздраженно закатил глаза.
– Что гольф – это жизнь? Разве такое забудешь? Ты вбивал мне это в голову при всяком удобном случае! Я уже слышать не мог этой белиберды. Может, гольф – это твоя жизнь, но уж никак не моя.
Лондон нахмурился.
– Я рад, что ты это запомнил. Но ты, похоже, не понял, что именно я имел в виду, когда говорил…
Я нервно расхохотался.
– Если ты имел в виду, что ничего важнее гольфа в твоей жизни нет, то я тебя прекрасно понял.
Пожалуй, настало время прощаться. Я и так сегодня получил столько гольфа, сколько не переварить и за день. А уж насчет того, чтобы перебирать события прошлого… в этом я точно не участвую.
– Это всего лишь метафора, – холодно заметил он. – Оборот речи, и ничего больше. Я уже давным-давно понял, что гольф способен научить жизни – при условии, что его соглашаются слушать.
– Серьезно? – Я вновь не удержался от смеха. – Да ты и правда чокнутый! Гольф – это гольф, вот и все. Бьешь по мячу, теряешь его, а потом возвращаешься домой, осыпая проклятьями того, кто придумал эту игру.
Лондон
