времени пройдет. Я натянула ее только из-за тебя.
– Первый танец мой! – выкрикнул Ильяс-бек.
Нино взглянула на меня, и я кивнул в знак согласия. Я танцую неважно, да и не особенно люблю танцевать. А Ильяс-беку можно доверить Нино. Он знает, как себя вести. «Молитву Шамиля!» – попросил Ильяс-бек у музыкантов. Раздалась дикая музыка. Ильяс-бек выпрыгнул в центр зала, вытащил свою саблю, и ноги его понеслись в бешеном ритме танца кавказских горцев. В руках его блестел клинок сабли. Нино подплыла к нему. Ноги ее казались игрушечными. Начался танец Шамиля. Мы хлопали в такт музыке. Нино исполняла партию невесты, которую предстояло похитить… Ильяс зажал саблю между зубами и, раскинув руки, подобно хищной птице, кружил вокруг девушки. Нино скользила по залу, передавая движениями гибких рук страх, отчаяние и покорность. В левой руке она держала платок. Все тело дрожало. И лишь монетки ее шапочки спокойно возлежали на лбу – в этом заключалось мастерство танца. Только грузинка может делать такие фантастически быстрые повороты, не приводя в движение монетки на шапочке. Ильяс мчался за ней. Он, не останавливаясь, преследовал ее. Чем властнее становились широкие движения его рук, тем слабее отбивали его атаки руки Нино. Наконец она замерла, как загнанная охотником лань. Ильяс-бек кружил все ближе и ближе. Взгляд Нино стал мягким и покорным. Руки ее задрожали. Музыка стала громче, и она разжала левую руку. Платок упал наземь, и в тот же миг сабля Ильяс-бека пригвоздила его к полу. Ритуальный танец закончился.
Кстати, я упомянул, что перед танцем мы с Ильяс-беком обменялись саблями? Так что платок Нино пригвоздила моя сабля. Всегда лучше подстраховаться, ибо как гласит мудрое правило: «Перед тем как поручить верблюда покровительству Аллаха, покрепче привяжи животное к забору».
Глава 5
– О хан, когда наши славные предки впервые ступили в эту страну, где они собирались добыть себе великое и наводящее ужас имя, они закричали: «Гара Бах!» – «Смотрите – там лежит снег!» Но, подойдя к горам и увидев густой лес, они закричали: «Карабах!» – «Черный сад!» С тех пор этот край стал называться Карабах. Ибо, да будет вам известно, хан, наш край очень древний и знаменитый.
Старик Мустафа, у которого в Шуше я снимал комнаты, почтенно умолк. Затем он выпил маленькую рюмку карабахского фруктового ликера, отрезал кусочек странного, волокнистого сыра, напоминающего девичью косу, и продолжил:
– В наших горах, как известно, обитают зловещие темные призраки, стоящие на страже несметных сокровищ. В лесах стоят священные камни, меж которых текут священные родники. У нас есть все. Пройдись по городу и погляди, работает ли кто-нибудь. Да никто! Ты удивишься, ага!
Я действительно удивился тому, как искусно лгали жители этого края. Они слагали любые легенды, дабы прославить свою родину. Только вчера толстяк-армянин пытался рассказать мне, что христианская церковь Марас в Шуше была построена пять тысяч лет тому назад.
– Не завирайся, –
