уходить и столь же беспрепятственно туда возвращаться в любое время, таком, где группа из семи человек могла провести некоторое время, не вызывая особых подозрений. Дом в Загорске для этой цели не годился совершенно сразу по трем причинам. Во-первых, сильно нервничал хозяин, старый, еще с дореволюционного времени, сотрудник немецкой разведки. Пережив одно поражение Германии, он уже был не в силах пережить второе. Второго мая пал Берлин, и у хозяина явки случилась истерика. Пришлось от него избавиться и уйти. В запасе было еще три явки, но две из них оказались проваленными, не было там условленных знаков безопасности, а третья встретила свежим пепелищем – агент явно запаниковал, поджег свой дом и подался в бега.
Московский информатор с жильем помочь не мог. Или не хотел помогать, потому что это не входило в его прямые обязанности. С другой стороны, надежные явки создаются загодя, а не так вот, в экстренном порядке. Неожиданно выручил Иван, оправдывая предусмотрительность начальства, включившего его в группу. Нашел через одного старого знакомого чудесное место, идеальное со всех точек зрения, с какой не взгляни. Большая территория, которую невозможно незаметно блокировать, множество выходов на разные улицы – через забор перелезть ничего не стоит, сразу две железнодорожные ветки рядом и убедительное, ситуационно верное, основание для пребывания. Не убежище, а мечта диверсанта. Если несколько раз подряд не везет, то потом повезет непременно – проверено на собственном опыте. К тому же, внезапное исчезновение семерых человек могло вызвать подозрения у дирекции и повлечь за собой нежелательные последствия. Объяснить же отсутствие одного Николая нетрудно. Можно сказать, что у Николая заболела жена и он был вынужден срочно уехать. Алексей прислушался к своей интуиции, которая никогда его не подводила. Интуиция предпочла промолчать. «Сбежал, негодяй, просто взял и сбежал», – решил Алексей и не стал срываться с удобного, обжитого места в никуда. Некуда идти, не по вокзалам же, в конце концов, разбредаться.
Алексей никогда не доверял русским. Сотрудничал, использовал, но не доверял, считая всех неарийцев недостойными доверия. Исключение мог сделать лишь для избранных, таких, как Константин, людей старой, имперской, закалки, людей твердых взглядов, чье сознание не замутнено, не отравлено красной пропагандой. Пропаганду Алексей не жаловал никакую – ни красную, ни нацистскую, ни англо-американскую. Пропаганда предназначена для быдла, настоящие люди знают свой долг и умеют следовать ему во что бы то ни стало. Всегда, при любых обстоятельствах…
Нападение на инкассацию Управления полевых учреждений Госбанка, перевозившую трофейные ценности на сумму в восемьсот шестьдесят семь тысяч рублей девяносто четыре копейки, это не просто происшествие, а Происшествие с большой буквы, из числа тех, о которых докладывают на самом верху. Три часа понадобилось для того, чтобы проверить паспорт Николая, узнать о том, что такой гражданин никогда не был прописан в подмосковном Реутове ни по улице Ленина, ни по какой-то другой улице и что паспорт у него не поддельный. Не краденый с переклеенной фотографией,
