style="font-size:15px;"> – Логово? – заулыбался Николай. – Разве мы звери? Это у медведя логово, он там лапу сосет. А у нас с продуктами все в порядке, едим досыта…
На лбу его выступила испарина, бледное лицо посерело, голос стал тише, язык начал заплетаться.
– М-мы не м-медведи, м-мы в-волки, цепные п-псы фюрера…
– Где?! – нетерпеливо тряхнул за плечо майор.
– В п-п…! – нецензурно срифмовал Николай, который на самом деле был не Николаем, а Валентином и, будучи не в силах что-то утаивать от столь внимательных слушателей, добавил: – В М-марьиной Роще, г-где т-темные ночи…
Глаза Николая закатились вверх, он хрипло вздохнул, замер на мгновение и безвольно откинул голову вправо, словно отвернулся от допрашивающего.
Более получаса медики, подстегиваемые истеричными выкриками майора, пытались вернуть Николая к жизни, но их усилия не увенчались успехом.
– Сука фашистская! – колотил кулаками по подоконнику майор. – Улицу бы еще сказал и номер дома… Гад!
4
Берия вошел в приемную и по взгляду поднявшего голову Поскребышева[9] понял, что Сталин еще занят. Часы показывали два часа ночи.
– Кто? – спросил Берия.
– Молотов и Маленков, – ответил Поскребышев и снова уткнулся в бумаги.
Берия сел на стул, положил на колени свою черную кожаную папку, с которой практически никогда не расставался, прикрыл глаза и стал ждать.
Ждать пришлось недолго – через пятнадцать минут Молотов с Маленковым ушли. Молотов кивнул Берии, он всегда кивал при встрече или тянулся рукой к шляпе, сколько бы раз на дню они ни встречались, а вот рукопожатий по старой интеллигентской привычке избегал. Маленков предпочел притвориться погруженным в собственные мысли. Не так давно, в марте, у Берии был с ним разговор, касающийся недостатков в снабжении фронта самолетами. Маленков, то ли желая выслужиться, то ли из-за своей самонадеянности, хватался за многое, но не на все его хватало. Секретарь ЦК, начальник Управления кадров ЦК, руководитель Комитета по восстановлению освобожденных районов, руководитель Комитета по демонтажу немецкой промышленности, куратор авиационной промышленности и ответственный за снабжение армии самолетами… Взялся – так тяни. Летчики не раз и не два жаловались на то, что часть новых самолетов приходит с заводов в состоянии, негодном к эксплуатации, приходится уже на месте доводить их до ума. Видно было, что это не отдельные случаи, а система – халатность или нечто большее. Маленков обещал разобраться, только руки у него, вечно занятого, все никак не доходили до самолетов. Пришлось напомнить. С тех пор Маленков обиделся и свел общение с Берией до минимума. Обращался только по работе и то предпочитал переписку разговору. «Обижайся, не обижайся, – подумал Берия, провожая взглядом широкую мясистую спину Маленкова, – а за ошибки отвечать придется. Война закончилась, а вопросы остались…»
