плодов, думала Аделиза, по крайней мере, с ней супруг находит отдохновение. Его сексуальный аппетит был неутолим, и в те дни, когда он не ложился с ней, развлекался с другими дамами.
Он налил себе вина из фляги, поставленной на расписной короб у окна, а на обратном пути к ложу подобрал свою мантию и набросил на плечи. Беличий мех блеснул в неярком сиянии свечи серебристо-голубой волной. Аделиза села в постели и обхватила колени руками. Жжение между бедер стихло, осталась ноющая боль. Генрих протянул ей кубок, и она отпила глоточек.
– Скоро прибудет Матильда, – произнес он. – Бриан Фицконт завтра должен встретить ее на дороге.
Аделиза видела по выражению его лица, что в мыслях он уже плетет паутину политики.
– Для нее все готово, – ответила она. – Слуги поддерживают жаркий огонь в покоях, изгоняя сырость и холод. Я велела им жечь благовония и расставить чаши с розовыми лепестками, чтобы освежить воздух. На стенах сегодня повесили новые шпалеры, закончили убранство. Еще…
Генрих поднял руку, останавливая ее:
– Не сомневаюсь, покои будут великолепны.
Аделиза смутилась и потупила взор.
– Думаю, вы подружитесь. Вы же почти одного возраста. – Генрих снисходительно улыбнулся.
– Странно будет называть ее дочерью, она все-таки старше меня.
– Ничего, вы обе быстро привыкнете. – Он все еще улыбался, однако Аделиза понимала: супруг уже думает о чем-то другом.
Разговоры Генриха никогда не были пустыми пересудами; за каждым словом стояла цель.
– Я прошу вас сблизиться с ней. Ее долго с нами не было, и мне нужно думать о ее будущем. Что-то решит совет, что-то должно остаться между отцом и дочерью, но есть вещи, которые женщине лучше обсуждать с женщиной. – Он провел по ее щеке сильной широкой ладонью. – Вы умеете обращаться с людьми, они с вами откровенны.
Аделиза нахмурилась:
– Вы желаете, чтобы я вошла к ней в доверие?
– Тогда я буду знать, что у нее на уме. За пятнадцать лет я видел ее лишь однажды, да и то всего несколько дней. В своих письмах она рассказывает мне о своей жизни, но составлены они языком писцов, а мне нужно понять ее истинный характер. – Его глаза холодно сверкнули. – Нужно понять, достаточно ли она сильна.
– Сильна – для чего?
– Для того, что я определю ей.
Генрих отвернулся, зашагал по опочивальне, на ходу то перекидывая из одной руки в другую свиток, то поигрывая скипетром. Наблюдая за мужем, Аделиза думала, что он удивительно похож на жонглеров, которых иногда приглашали для развлечения двора. Подобно им, он тоже подбрасывает и удерживает в воздухе шары, в любой миг знает, где каждый находится и что с ним делать, быстро приноравливается, если добавляется новый предмет, и отбрасывает тот, который становится ему ненужным. Не имея законнорожденного сына, он вынужден думать
