и на вид моложе, чуть за тридцать; плотный, в линялой голубой фланели, аккуратно заправленной в джинсы, рукава засучены. Темные волосы ежиком, широкое красное лицо – не уродливое, не красивое, обыкновенное. Как у миллионов прочих.
– Вы Морган Деволль? – спросил Хоппер.
– А что такое?
– «Брайарвуд».
– Совести у вас нет – сюда заявляться, – заметила женщина.
– Стейс. Все в порядке.
– Больше никаких контактов. Ты же слышал, что адвокат сказал…
– Все нормально.
– Ничего не нормально…
– Давай я сам разберусь! – рявкнул он, и где-то в глубине дома разрыдался ребенок.
Женщина кинулась в темноту, напоследок одарив мужа яростным взглядом:
– Гони их в шею.
Морган – очевидно, это он и был – шагнул к нам, извиняясь улыбкой. Дитя завывало, он молча стоял за сеткой, и в эту минуту напомнил мне наш с Сэм последний визит в Бронксский зоопарк: она тогда в великом расстройстве показала на шимпанзе, что скорбно взирал на нас из-за стекла, – такая глубокая печаль, такая обреченность.
– Вы из «Брайарвуда»? – неуверенно спросил Морган.
– Не совсем, – ответил Хоппер.
– Так в чем дело-то?
Секунду Хоппер смотрел ему в глаза, а затем сказал:
– Александра.
Удивительно, как расчетливо он это произнес. Более того – хитроумно, намекая, что Александра – их общее невероятное переживание, до того памятное, что никакая фамилия не нужна. Александра – прекрасный тайный остров, секретный дом на скалистом утесе, куда заходят лишь редкие посвященные. Если Хоппер нарочно расставил эту ловушку, она сработала: в лице Моргана тотчас проступило узнавание.
Он воровато обернулся туда, где исчезла его жена. Потом с виноватой улыбкой, стараясь не шуметь, одним пальцем толкнул сетчатую дверь.
– На улице поговорим, – шепнул он.
Мы последовали за Морганом Деволлем на край двора, где под густыми деревьями стоял детский бассейн с черной водой, усыпанной листьями. Ребенок не замолкал, но поодаль от дома ветер смягчал плач, размывал его, укутывал в складки холодной ночной дрожи.
– Как вы меня нашли? – весьма понуро спросил Морган, заложив большие пальцы в карманы джинсов.
– Через медсестру в «Брайарвуде», – ответил Хоппер.
– Которую?
– Она не представилась, – сказал я. – Молодая. Рыжие волосы, веснушки.
Он кивнул:
– Женевьева Уилсон.
– Вы с ней дружите?
– Не особо. Но я слыхал, она подняла вонь до небес в администрации, когда меня выперли.
– Вы работали в «Брайарвуде»?
Он опять кивнул.
– Чем занимались?
– Служба безопасности.
– Долго?
– Лет семь. А до того – в Вудбёрне то же
