на второй, только неоновые потолочные лампы розовее, линолеум глянцевее, а стены выкрашены мятной зеленью. В оба конца тянулась череда черных дверей. Кабинеты врачей. Я зашагал по коридору, читая таблички с именами. Слышались приглушенные голоса и бамбуковые дудки – музыка, какую включают в спа во время массажа. Посреди коридора на банкетках под окном растянулись двое юношей; оба строчили в блокнотах.
На меня они не обратили внимания.
Я отыскал табличку «АННИКА ЭНГЛИ, доктор медицины». Легонько постучал, ответа не услышал и повернул ручку. Заперто. Я вернулся к юношам.
– Простите? – сказал я.
Они испуганно подняли взгляд. Один блондин – на нежном лице неуверенность. Другой краснолицый, рябой и в темных кудряшках.
– Вы не могли бы мне помочь? – продолжал я. – Здесь прежде была гостья, Александра Кордова. Вы ее не знали?
Блондин нерешительно посмотрел на шатена:
– Нет. Но я только поступил.
Я повернулся к шатену:
– А вы?
Тот медленно кивнул:
– Да. Слыхал про нее.
– Что вы слыхали?
– Что здесь лежала дочь Кордовы. Всё.
– Вы ее видели? Знакомы с ней?
Он покачал головой:
– Она была «серебряный код».
– Что такое «серебряный код»?
– Интенсивная терапия. Они живут в «Модсли»[27].
– Прошу прощения, – раздался мужской голос у меня за спиной. – Я могу вам помочь?
Я обернулся. На меня смотрел низенький толстяк с густой бурой бородой.
– Надеюсь, – ответил я. – Я ищу свою дочь, Лису.
– Пойдемте.
С застывшей сердитой улыбкой он повел рукой – мол, отойдите от пациентов. Я благодарно им кивнул и следом за толстяком свернул за угол.
– На этот этаж вход воспрещен всем, кроме гостей и врачей. Как вы сюда попали?
Я как можно смятеннее объяснил, что приехал к Пул на экскурсию по клинике, а моя дочь потерялась.
Оглядев меня с превеликой неприязнью – впрочем, похоже, купившись на мой идиотизм, – он подошел к какой-то двери и позвенел ключами. Толкнул дверь, включил свет.
– Пожалуйста, подождите здесь со мной. Я переговорю с Элизабет.
– Я, вообще-то, знаю дорогу. Я сам вернусь.
– Сэр, немедленно зайдите в кабинет, или я вызову охрану.
Судя по табличке, звали его Джейсон Элрой-Мартин, д. м. н. Я вошел, сел на кожаный диван, а доктор, заводясь все больше, принялся названивать по телефонам из списка контактов на стене, возле его медицинского диплома Университета Майами. Оставив Пул два сообщения, он наконец до нее дозвонился, и его лицо (то, что от лица оставалось, – борода густо покрывала щеки) тотчас гневно побагровело.
– Он прямо
