под которой лежал труп бывшей супермодели Лизы. Искромсанное, покрытое укусами тело девушки обнажилось во всем своем безобразии. Теперь она была вполне готова занять место модели в паноптикуме самого дьявола. Бескровное тело было белее простыни. По законам природы в нем не должно быть и искры жизни.
Медсестра обернулась и с ужасом убедилась, что член в ее руке, и в самом деле, находится в состоянии сильной эрекции. Она попыталась отдернуть руку, которой все еще сжимала его, но труп оказался проворнее – его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Следом начало двигаться и тело Ивана Золотова.
Мускулистый, красивый торс рыжеволосого молодого человека был также изрезан скальпелем и искусан.
Трупы сели на столах и сбросили простыни на пол. Медсестра попыталась издать крик ужаса, но задохнулась – ледяной рот монстра накрыл ее губы и впился зубами в них и в язык, жадно всасывая в себя кровь.
Раздирая больничный халат, вампир-зомби раздвинул медсестре бедра и, насадив ее на себя, стал яростно насиловать ее. Выпустив ее окровавленный рот, он с алчным урчанием впился в запрокинутую шею жертвы. В последнее мгновение угасающего сознания сестра София ощутила еще один укол боли – это девушка-вампир впилась зубами в ее бедренную артерию и жадно зачавкала над фонтаном брызнувшей крови.
Покончив с медсестрой, живые трупы медленно двинулись по направлению к открытой двери. Они с уверенностью лунатиков, прошли по темному коридору и поднялись на первый этаж.
Вопреки инструкциям, дежуривший в эту ночь охранник отлучился на несколько минут для обхода здания и задержался в котельной, пробуя деревенскую сливянку. Это и спасло ему жизнь.
Центральный вход он запер на ключ, но задняя дверь оказалась задвинутой лишь на защелку. Труп Ивана Золотова немедленно распахнул дверь, и два мертвеца, завернувшись в белые простыни, крадучись, вышли в темный переулок.
Морг располагался на задворках полицейского комиссариата, на узенькой, незаметной и всегда безлюдной улочке. Прижимаясь к стенам домов, ожившие трупы исчезли в парке, граничившем с центральной улицей города.
Жажда крови была странным чувством. Оно было далеко от обычной естественной жажды с ее сухостью во рту, пересохшей гортанью, горечью запекшейся слюны. Это не было и вульгарным голодом в обычном его понимании с сосанием под ложечкой и пустотой в желудке. Нет, жажда крови начиналась с душевного томления, с чувства одиночества и тоски. Затем она выплескивалась наружу и затопляла сознание. Ближе всего она была к современному чувству наркотической ломки.
Одиннадцать юношей приняли условия Зигфрида и скрепили договор с Сатаной собственной кровью. Лишь Паоло уперся наотрез. Когда в преддверии наступающего дня Зигфрид предложил рыцарям закопаться в песок (вампиры вообще плохо переносят солнечный свет, а начинающие тем более – они могли серьезно
