и кроты, а с ними белки, да от греха подальше, снялись и подались на юга. Кто вплавь на другой берег. Ну а Жигало, Жульен, Жиган охотиться, со временем раздумал. Зачем такая трата энергии и сил. Лишь изредка для развлеченья ради, поймает да придавит крысу за территорией. Но только сам её не ест, несёт под дверь приёмки у столовой. Ведь значимость свою показывать и подкреплять необходимо. Вот и показывает крысу другу повару, а далее к крысе полностью охладевает. Ведь знает нахалюга, что в лотерее «бинго» свой счастливый вытащил билет. А на билете одна лишь фраза: «Здешних угодий ты теперь пожизненно монарх». И вот с тех пор день коротает Жигало вот так. С утра бежит проверить на границу метки. Естественно порядок с метками полнейший. Да кто ж посмеет то нарушить границы царства, где такой помазанник на троне. Но метки всё же штука необходимая и посему их надобно и проверять и освежать. Затем довольный и уверенный Жульен настраивает сам себя на вкусный завтрак. Бежит без страха и упрёка да мимо кастелянской кладовой. А там уж миленькая кастелянша кричит:
– Привет Жиган! – махая вслед ему рукой.
Но азимут настроен на столовой задние ворота. А там и повар – верный друг, не заставляет себя долго упрашивать и ждать.
– Иди-ка ты сюда дружочек! Давай Жульен отведай-ка форельки с утреннего привоза. Вкуснотища! Сам собственно слюной давлюсь, но не смею. Мне не положено, а для тебя всегда найду кусочек аппетитный самый, да пожирней.
– Тю! Ты это чего? Совсем, уважаемый, сдурел? А ещё имеешь наглость другом себя величать! Тоже мне друг называется! А почистить чешую?! А от костей и плавников избавить?! А прокрутить на фарш?! Завязывай уже придуриваться, и начинай головой работать. Она ведь эта голова не только для того дана, дабы носить на ней дурацкий поварской колпак. Сам, жри свою форель! – с этими мыслями венценосца, брезгливо поглядев на друга-повара, бежит наш Жигало уже на проходную.
Там тётушки и девушки несут свои домашние обеды, и делать ничего не надо, достаточно лишь сесть и широко раскрыть глаза. Выборочно позавтракав обедами чужими, вдруг обоняние улавливает запах свежий и манящий какой-то кисы молодой. Вот и нашлось занятье. Бегом на поиски, бегом охотиться на кису молодую. Ах, как вкусно пахнет. Так-так, вот тут была назад минуток двадцать. А здесь о дерева кору потёрла спинку, минуток пять назад, ей Богу, я не вру. Но где же? Где же ты кисуля? Быть может чёрный одноглазый кот с соседнего квартала, помоечник трусливый, увёл, переманил? Допляшется кривой, лишится и второго глаза! Да нет, конечно! Чем может он привлечь, что может предложить? Обёртку от сосисок помусолить, фольгу из-под жаркого полизать! Ха-ха! Конечно, нет! Чего не может быть, того уж точно быть не может. И далее бежит на запах Жигало, Жиган, Жульен, ведомый мотиватором мощнейшим, именуемым инстинктом размноженья. А вечером за ту форель нечищеную, подкараулить может повара, и ради
