котяра нырнул в кусты и был таков.
Далее Тимофей и Светка сидели и молчали. Переживали видимо, но больше изумлялись и диву давались. Перебрасывались лишь короткими фразочками. Жигало вернулся через полчаса весь взъерошенный и просохший.
– В радиусе полкилометра всё чисто! – докладывал весьма довольный собой котяра. – Ни души живой! Одни кусты, да деревья неизвестной марки. Поспите, я посторожу. Ах вот ещё! Всю жизнь хотел попробовать, да понимаете, не мог. Ради смеха, конечно же. – И тут Жиган изогнулся, а выпрямляясь, как завыл, ни с того ни с сего, по-волчьи, на луну. – Ву-уу-у! Оу-уу-у! Уу-уу-уу-у!
Ужасным стало то, что коту ответили. Ответили воем издалека и справа, а после со спины и где-то рядом. Завыли волки очень даже правдоподобно, где-то ну очень не далеко. От этого ответа, хвост дыбом стал у Жигало, а Светка с Тимофеем, заткнув кота, словили на спине мурашки. Все трое сбились в кучу под кустами, да так и коротали время до рассвета в полудрёме.
Глава третья
Утро добрым не бывает, не бывает никогда. Исключением не стало, утро Тимофея, Светки и кота. Да и чего уж доброго можно отыскать в таком утре. Всю ночь глаз не сомкнули, тряслись, то от страха, то от холода. В голове каша, во рту сухо, такое вот утро. Однако чего у утра не отнять, так это необходимости вставать, и более того вставать и действовать. Не стало исключением и тут. Как только показалось светило на горизонте, в кустах валяться стало неудобно и неинтересно. Светило к слову было больше чем обычно, но с тем и как-то менее ярко, зато красней, как при закате. Кот снова побежал в разведку, а Тимофей и сам решил поосмотреться. Кроме диковинных растений, почвы странного цвета, рядом не наблюдалось ничего. Дождались Жигало. Тот, как и ранее, на чистом русском, без акцента, рапортовал о тишине в округе. Решили двинуться на поиски селения какого, иль на худой конец воды или еды. Шли с час не более, всё по кустарнику и травам, поизмотались все кроме кота. Вот кустики пореже стали, слегка понизилась трава. Вдруг где-то метрах в двадцати не более того, отчётливо послышался писклявый голос. Прислушались, остановились, замерли. Голос весело вещал, что-то подобное напеву или куплету:
Готовь мешки старуха, не ленись,
А рот беззубый свой, поменьше разевай.
Червяк земной и тот стремится ввысь.
Снимать мы будем добрый урожай.
Жежеловые листья, Барбарисы,
Сметановые корни, почки Василиса,
Набьём старуха полные мешки
Не позабудем конопляные вершки.
После чего старуха не горюнься да не злись,
Твой подошёл черёд уж извиняй.
Скорее на своём участке приберись,
И на базар гони, да залихватски продавай!
С этой нелепицей, на несчастных экспериментаторов, вышел из кустов прямо в лоб низенький человечек. Человечек был примерно полтора метра росту, коренаст и кривоног,
