чая и рисовал рожицы в блокноте. Рожицы были кудрявые и с улыбчивыми ртами до ушей. Уши выходили лопухами. Ну, не художник он!
Первое: центральная печать. Лучше «Правда». Там все официально сообщали, кто и где.
Второе: сводки с фронтов.
Третье: передвижение – это тоже можно по газетам вычислить чуть не по минутам.
Четвертое: чем занимался, и что из этого получалось.
Пятое…
Пятое – когда и как в одиночку всем этим заниматься?
Через неделю листания газет – он специально, то в своей районной библиотеке сидел, то в Ленинку ездил, а то и в Историческую садился, чтобы не подряд в одном месте несколько дней – начались разъезды по стране и беседы с людьми. Вот тут-то и вспомнил о запрете вести записи. Записывать как раз было что, было… Сейчас бы такое опубликовать. Не книга была бы – бомба!
Стали постепенно проявляться странности в истории. Вроде, раньше внимания не обращал, а теперь, присмотревшись, делал в памяти очередную зарубку. Вот, например, Московское сражение. Ведь уже Сокол видели немцы. Уже к Голицыну подходили. Уже… И вдруг – бац, назад. Да как назад – бегом, бегом, бросая все по дороге. Почему? Сибирские дивизии, говорите? Так сколько их там было – тех дивизий? Ну, называй по памяти! Полосухинская? Она до наступления в оборону встала и потом отступала еще до декабря. Белобородовская? Тоже самое. Ага, еще панфиловцев вспомни, триста шестнадцатую. Эти вовсе из Казахстана, молодежь необстрелянная. Нет, похоже, тут все гораздо таинственнее было, чем нам объясняли.
Алексей откладывал в темный угол своей памяти пакет информации о сражении под Москвой, и читал дальше.
Сталинград? Вот ведь, до того – шло общее наступление. Начали давить немца, гнать. Уже и Харьков на горизонте. Уже и Крым скоро освободим. И силы накоплены, вроде. И что? Полный пшик. Опять немцы по нам клиньями и окружениями. Да так, что наши уже даже не бежали – просто некуда бежать. Все в окружении, все разбиты, все, кто выжил, в плену. И опять войск у нас нет. Фашисты к Волге вышли, уже по левому берегу лупят. В самом Сталинграде наши под самой кручей, под берегом отсиживаются в песке, как крысы какие-то. И вдруг…
Именно, что вдруг. Как так вышло? В тайне глубокой подготовились и устроили такие же клинья и окружение? А немцы, выходит, смотрели и ждали? Раньше наши так не могли, а теперь вдруг – смогли? Странно все это, странно…
А после – бывало ли такое после? Такое, чтобы как под Москвой – нет никого в обороне. Нет резервов. Нет снарядов и патронов – и вдруг погнали. Как под Сталинградом – последние сталинградцы в пещерках под кручей. Немцы давно на Мамаевом кургане. Немцы во всех домах. И вдруг…
А ведь больше не было такого? И что же там Лаврентий Павлович?
Алексей снова лез в газеты. Центральная печать сообщала, что член Государственного Комитета обороны генеральный комиссар госбезопасности товарищ Берия занимался боеприпасами, вооружением и всякой
