истории, считаете наивными тех, кто хочет ускорить перемены. Верите в рок, потому что боитесь ввязываться.
Олег возмутился:
– Неверно! Даже Ленин в эмиграции, за год до выступления на броневике вздыхал: «При нашей жизни мы уже не дождемся революции».
Известный профессор-философ, член Совета, худенький, с венчиком редких волос на лысине, поправляя очочки, слабенько воскликнул:
– Мы создаем ауру близости и доверия! Это что-нибудь да значит.
Он, мой Учитель, смотрел с вершины, с которой был виден весь божественный мир, благоговея перед ним, и не умел опускаться до низменных дрязг вокруг себя. Так поп-звезды поют о любви, не видя реальной человеческой свары. Мы называли его Одуванчиком.
– Ваши вознесения ничего не дают, профессор, – дразнил его Олег. – Не помешали новой угрозе войны. И это в самую пору расцвета суверенной демократии!
– Все изменится, когда люди перестанут возлагать надежду на чудо, поймут, что сами могут создавать его.
Олег беззаботно утверждал:
– Сейчас уже перестают надеяться на чудо. Политика – удел крепко держащихся за власть трезвых людей, боящихся быть повешенными в случае свержения. Только в старости приходит мудрость, осознающая, что все преграды на пути к свободе заключаются в природе, а не в общественном устройстве. И преодолеть старческое отмирание всех чувств невозможно.
– Почему? – взвился профессор. – Поэты, например, не стареют. Есть некая общая душа, соединенная в вечном заливе душ, где время не бежит! Бессмертие в цельности мироздания, вечно пополняемой и не убывающей, если кто-то гибнет, общий баланс сохраняется.
Илья неприятно поморщился.
– Нельзя говорить ни о чем, пока нет свободы.
– Нет, можно, – сказал я. – Жизнь намного сложнее, в ней много степеней свободы.
Он был слишком жестким, и всем расхотелось спорить.
Строчивший что-то на бумаге Черненко, похожий на крепкого крестьянина заместитель председателя, второе лицо в Гражданском союзе, поморщился – этот человек вне подобных интересов. Да и мы не обращаем на него внимания. Он был на работе чаще других членов Совета и фактически считался руководителем организации, на всякий случай, предпочитая быть вторым.
В сознании всплыла моя жизнь в общественной организации. Тогда я видел впереди бездонное небо. и взялся за безумную затею – создание Гражданского союза, горизонтальной самоуправляемой организации. Это было моей попыткой материализовать мою энергию, казавшуюся бесконечной. Все было очень просто. Сочинил устав, цель организации сформулировал как, из призывов ЦК КПСС: воспитание нравственной личности, нового человека, что соответствовало цели Системы, представлявшей по-своему нового человека, патриота. Это было прикрытие настоящей цели: создать горизонтально устроенный мир независимых личностей.
Составил большой список будущего Совета, куда ввел
