вам полиция сообщила. На вашу жену напали собаки, разорвали ей руки и лицо, разорвали до костей, если хотите подробности. Кто-то заметил это, вызвал полицию, те застрелили собак, вызвали «Скорую». Мы сделали все, что смогли, сейчас вашей жене ничего не угрожает. Но последствия… Понадобится пластическая операция, и не одна.
Он умолк, видя, что Олег его не слушает. Тот поднялся, подошел к окну, отвернулся. А сам сжал кулаки до хруста в суставах, прикусил губу, чтоб болью заглушить новый приступ отчаяния, сдержаться. Он смотрел, как дождь чертит по стеклу косые штрихи, и пытался осознать услышанное. На Лариску напали собаки и разорвали ей до костей лицо и руки. Почему, какие собаки, когда? И Митька – значит, он был с ней в этот момент, значит…
Оконную раму повело вбок, проем из квадратного сделался каким-то многоугольным, Олег схватился за подоконник, но тот неожиданно ускользнул. Стало темно и очень холодно, потом окно вернулось на место, и на его фоне Олег увидел Русскова и встревоженную медсестру. Та сунула Олегу под нос пропитанный нашатыркой комок ваты. Олег отшатнулся, но женщина не унималась и отстала, лишь когда он перехватил ее руку.
– Хватит.
Медсестра отошла к подоконнику, Руссков оказался на ее месте.
– Вам надо отдохнуть. Езжайте домой, лучше вызовите такси, а завтра позвоните. Все страшное уже позади, с вашей женой ничего не случится.
Нет, ты не прав, ты тоже ничего не знаешь, завотделением. Все страшное только начинается сейчас, в эту самую минуту, и что может быть страшнее, чем знать, как умер твой ребенок. Если Лариске псы сожрали руки до костей, то Митька…
На лбу выступила испарина, дыхание перехватило. Руссков пристально смотрел Олегу в лицо, поманил к себе медсестру, и та мигом оказалась рядом. Выдернула пробку из пузырька с нашатыркой, да так и застыла, держа его наготове.
– Езжайте домой…
– Мне надо поговорить с Ларисой. С моей женой.
Олег поднялся, опираясь рукой о стенку, но все прошло благополучно. Врач и медсестра смотрели на него снизу вверх, потом переглянулись.
– Не положено, – сказала женщина, – во-первых, уже очень поздно. И потом, в реанимацию нужен пропуск. – Руссков кивнул, сделал шаг к двери, медсестра следовала за ним.
Олег принялся выворачивать карманы. Выгреб всю наличку, сложил кое-как и догнал врача у двери, сунул деньги ему в карман халата.
– Мне очень нужно сделать это сейчас. Прошу вас. Я поговорю с ней и сразу уйду. Это очень важно. Пожалуйста.
Медсестра прижалась спиной к двери и мотала головой так, что челка выбилась из-под белой шапочки. Руссков недоуменно поглядел на Олега, на свой карман и принялся выгребать оттуда деньги.
– Вы что себе позволяете, – прорычал врач, – вы где находитесь, молодой человек? Я сейчас охрану вызову. Покиньте помещение!
Он бросил деньги на подоконник и рывком распахнул дверь. Медсестра проскочила внутрь, на порог упала полоска синеватого света,
