никогда ее и не увидеть.
Филиус выглядел таким потерянным, что Бет, поддавшись порыву, потянула его к себе. После секундного колебания он уступил. Было пугающе и волнующе обнимать этого преследуемого парня – она будто бы обращала на себя взгляд чудовища.
– Послушай, мы расправимся с ним, – прошептала она: утешающая, бессмысленная бравада. Дождь превратил пыль в его волосах в цементный раствор, прилипший к ее щеке. – Высь даже не узнает, что его сразило.
Парень отстранился, смахивая дождевую воду с лица.
– Ты так легко швыряешься этим «мы», – заметил он. – Это мило и все такое, но откуда такая уверенность? Я видел тебя с Рельсовой химерой – не хочу показаться грубым, но ты обделалась.
– Нет! – запротестовала Бет. – Я… – однако отрицать не было смысла. – Что ж, да, окей: я испугалась. Доволен? Но знаешь что? Лучше я буду так пугаться каждый чертов день своей жизни, чем вернусь к тому, что чувствовала до встречи с тобой.
Воцарилась тишина, достаточно долгая и глубокая, чтобы Бет по-настоящему оценила, насколько прилипчиво прозвучало это заявление.
– Но я не хочу навязываться и все такое, – слишком поздно добавила она: Филиус уставился на нее, словно она была другого вида.
Смутившись, Бет посмотрела в сторону, и ее взгляд упал на ближайший фонарь. Дождь начал стихать, распадаясь на отдельные капли. Бет наблюдала, как натриевый свет ярко вспыхнул и полился потоком, а потом неистово замигал.
– О, Темза, а вот и мы, – чуть слышно пробормотал парень.
Свет растянулся и выгнулся у Бет на глазах, как захваченная в плен желтая звезда, потом пылающие лучи видоизменились, текучий свет сложился в конечности, плечи, торс и лицо молодой женщины. Она была нага, и Бет видела ярко горящие нити, переплетающиеся, как артерии, под прозрачной кожей, пока она скользила по фонарному столбу на землю. Женщина направилась к ним чувственной высокомерной походкой.
Оборванец встал, судя по всему, неохотно.
– Будет забавно, – пробормотал он.
Пылающая женщина, указав на Бет, открыла рот, и в ее горле замигал свет.
– Просто встреченная мною незнакомка, – невинным голосом ответил он вслух.
Световая женщина вспыхнула глубоким неодобрительным оранжевым.
Реплика, пылающая еще ярче, вырвалась из ее рта.
– Что она сказала? – спросила Бет.
– Да так… Не думаю, что ты хочешь узнать, – пробормотал Филиус.
– А я думаю, что хочу.
Парень поморщился:
– Она назвала тебя отродьем сороковаттной лампочки.
– Что?
– Это… м-м-м, на самом деле это не переводится.
Световая женщина встала перед Бет, и та почувствовала силу, от которой дыбом вставали волоски на коже. Девушка поджала пальцы внутри кроссовок. Каждая молекула ее тела кричала, как странно все происходящее.
Женщина
