любим тебя. Ты дома, в безопасности. Никакой опасности. Никакого, никакого вреда.
Глаза рыжеволосой девушки были не до конца закрыты: каждое слово заставляло веки счастливо подрагивать.
«Они питаются голосами», – вспомнила Бет слова Фила, когда сигналы пауков закружились в воздухе. Кабель во рту девушки непристойно дрожал и выгибался, будто доил звук из ее горла.
Бет потянулась и схватила кабель. Когда она дернула его, все вокруг стало кошмарно медленным.
Глаза пленницы резко распахнулись.
Когда конец кабеля вышел из ее рта, она закричала.
Мы любим тебя мы любим тебя мы любим мы любим тебя мы любим тебя мы любим тебя мы любим мы любим тебя мы любим тебя…
Пауки немедленно встрепенулись, и в их хаотичных движениях появился порядок. Они прокатились по металлу сверкающей волной, и прежде, чем Бет успела даже подумать, поползли по костяшкам ее пальцев, по волосам, покалывая ножками-иголочками голову и кожу на груди. Девушка потеряла самообладание и завизжала, но пара хелицер проколола кожу на ее шее, и звук в горле заглох, как будто его выкачали.
Пауки, проползя по плечам, подобрались к ушам. Бет видела, как из их брюшек потянулись проволочные нити. Голоса-помехи усилились до крайности.
Мы любим тебя мы любим тебя мы любим мы любим тебя мы любим тебя…
Украденные слова запульсировали в мозгу, душа страх, словно морфий. Бет отчаянно попыталась сконцентрироваться на страхе – настоящей эмоции, единственно нормальной в данной ситуации, но понимала, что он тонет под любовью к паукам.
Бет безнадежно замахала свободной рукой, шлепая по тварям, уничтожая некоторых, исчезающих в треске помех.
Мы любим тебя, – злобно затрещали голоса. – Но ты все испортила.
Мысль пронзила ее как копье. Одурманенная и обессиленная, Бет обмякла на холодном металле. Ее страх теперь казался чем-то очень далеким.
Что-то промелькнуло в воздухе: серая фигура упала рядом, пролетев сквозь полую сердцевину башни. Костлявая рука жестко взяла Бет за талию, и она рухнула, едва сознавая себя, едва понимая, что падает.
Бет в изумлении подняла глаза и обнаружила держащего ее Фила.
Он кричал на нее, лицо его было мертвенно бледным…
…но с губ парня не срывалось ни единого звука.
Мы любим тебя мы любим тебя мы любим тебя мы любим тебя, – вот все, что она могла слышать. Испортила испортила испортила.
Парень прыгал от опоры к опоре, замедляя их спуск, тело Бет сотрясалось от каждого толчка, пока, наконец они не повалились на мокрую траву у подножия башни.
Фил вскочил на ноги и сердито ткнул в нее пальцем. Сначала беззвучно, но потом в его горле начал протрескиваться голос.
– Темза и Кровавая река! – выругался он. – Когда я сказал об индульгенции, то не подразумевал, что ты можешь выдергивать вилку из их долбаного запаса
