же, как на диво, со своим сменным сработался, между ними царило обоюдное согласие, но на то были особые причины.
Слушая претензии Макара по поводу неустроенности быта на участке, Мезенцев сообразил, что простыни надо было прихватить с собой, а не оставлять в общежитии, или взять на складе два комплекта. Теперь из-за собственной недогадливости придётся бичевать едва не десяток дней.
Ночная смена, выспавшись, а скорее, благодаря произведённому в вагончике шуму, проснулась. На правом от печки лежаке поднялся парень, лет тридцати, примерно одного возраста с Макаром, но пониже ростом, одетый в трико и тёмно синюю, немаркую майку. Сев на постели, покарябав грудь и голову с чёрными прямыми волосами, произнёс с хрипотцой:
– Ты и, правда, Макар, базлаешь, как оглашенный.
Яшка, стоявший посреди вагончика с засунутыми в карманы руками, возопил:
– Здорово, Шахов! – и радостно, словно принёс долгожданную весть, сообщил: – Инженера вам привёз, начальником у вас будет. Теперь, с инженером, пойдут мэтра, да, Шахов?
Чернявый вполголоса проворчал:
– Ну, ещё один оглашенный, – и безразлично, искоса посмотрел на новоявленного инженера.
Макар хэкнул, покрутил головой:
– Конечно, нам только инженеров и не хватало, остальное всё есть, – довольно бесцеремонно показал на Мезенцева пальцем, фыркнул: – Этот, что ли, инженер? А почему без очков? Интеллигенты в очках должны быть.
Шахов хмыкнул, с противоположного лежака раздался молодой голос:
– Ты, Макарушка, ещё спроси, почему без шляпы? Интеллигенты беспременно должны шляпы носить.
С пробуждением ночной смены в вагончике установилась лёгкая атмосфера дружелюбного подтрунивания, объектом которого являлся недалёкий Макар. Особенно изощрялся самый младший, помбур Шахова, шутки которого бывали довольно грубоватыми, но вписывались в общество молодых мужиков. Макар же сносил насмешки молча, лишь изредка взрываясь, но отплатить той же монетой не умел.
Мезенцев подумал, что нынешняя ночная смена – хорошие ребята, и в будущем неплохо бы найти с ними общий язык. Конечно, когда он станет главным инженером партии или тем паче экспедиции, начальником ему становиться не хотелось, должность главного инженера импонировала больше, когда он станет руководителем, уж он непременно позаботится, чтобы на самых отдалённых участках, вроде Глухарного, люди не спали на грязных простынях. Как-то это не очень порядочно, самому пользоваться комфортом, зная, что твои подчинённые вынуждены бичевать.
Подтверждая его мысли об объекте насмешек, Шахов добродушно сказал:
– Чего стоишь, как не родной? Садись, вон, на табуретку к столу, сейчас есть будем. Ты на этого балабона внимания не обращай, он отродясь такой.
Весёлый голос из-под одеяла добавил:
– Он из мамки шибко быстро выпрыгнул, повитуха старенькая
