дугу, устремляясь к моему лицу, когда в дверь, мелькая мириадами ног, ворвался воплощенный ужас и бросился на грудь моему мучителю. С испуганным визгом обезьяна, державшая меня, выскочила в открытое окно, но второе существо сцепилось в смертельной схватке с моим спасителем, которым оказался мой преданный страж; язык не поворачивается назвать это чудовище собакой.
Я как можно быстрее вскочил на ноги и прижался спиной к стене, наблюдая за битвой, какую удостаивались увидеть лишь немногие. Сила, проворство и слепая ярость двух монстров не знали бы себе равных на Земле. Мой сторож имел преимущество напавшего, поскольку успел вонзить свои мощные клыки в грудь противника. Но огромные лапы обезьяны, чьим мускулам могли только позавидовать марсианские мужчины, сжались на горле моего хранителя и медленно выжимали из него жизнь, наклоняя голову многоногого все дальше назад, и я уже ожидал, что тот вот-вот упадет со сломанной шеей.
К тому же обезьяна вцепилась в грудь своего противника челюстями, похожими на тиски. Они катались по полу взад-вперед, но никто из них не издал ни единого звука страха или боли. Я увидел, что большие глаза моего сторожа буквально вылезают из орбит, а из ноздрей течет кровь. Было очевидно, что он заметно слабеет, хотя то же самое происходило и с обезьяной, чья хватка становилась не такой жесткой.
Внезапно я спохватился, и, повинуясь непонятному инстинкту, который вечно подталкивал меня исполнить свой долг, схватил дубину, что упала на пол в самом начале схватки, и, размахнувшись, изо всех сил опустил ее на голову обезьяны, раздробив ее череп с такой легкостью, словно это была яичная скорлупа.
Едва я нанес удар, как мне стала угрожать новая опасность. Приятель обезьяны опомнился от первого испуга и вернулся на место сражения. Я заметил его как раз в тот момент, когда он появился в дверном проеме. При виде чудовища, которое с пеной на губах зарычало над простертым на полу безжизненным телом друга, я, признаюсь, решил, что мне несдобровать.
Я всегда готов был давать отпор и сражаться, если обстоятельства не слишком превосходили мои возможности, но в данном случае мне не досталось бы ни славы, ни выгоды. Я мало что мог противопоставить железным мускулам и звериной ярости этого обозленного обитателя неведомого мира, и для меня такое столкновение наверняка закончилось бы неминуемой смертью.
Тут меня осенило. Поскольку я стоял рядом с окном, у меня был шанс очутиться в безопасности, прежде чем эта тварь нападет. По крайней мере, стоило сделать попытку перелететь на площадь, в противном случае меня ждала неминуемая смерть в безнадежной схватке.
Да, конечно, у меня была дубина, но что я мог сделать против четырех гигантских рук? Если бы я даже сломал одну из них первым ударом, обезьяна тут же постаралась бы уклониться от второго и просто разорвала бы меня, так что мне вряд ли удалось бы повторить атаку.
Эти рассуждения пронеслись у меня в голове в одно мгновение, и я уже повернулся к окну, но мой взгляд остановился на моем бывшем
