лица, и в розовом свитере.
– Добро пожаловать! – восклицает мама. – Входите, входите!
Она подходит к стоящей на пороге старушке и перегибается через ходунки, чтобы обнять ее.
– Моя маленькая Эмили! Как ты, дорогая?
– Хорошо, хорошо. Чрезвычайно рада, что ты нашла время нас навестить. Тебе чем-то помочь?
– Можешь убрать у меня с дороги эту чертову толкалку-каталку. Мне она вообще не нужна. Хотя в самолете удобная штука. Когда видят эту ходилку, меня первую пускают на борт.
Мама ставит ходунки к стене, недалеко от меня.
– Мам, – шепчу я, стараясь, чтобы меня не заметили, – это кто?
Либо у меня плохо с шепотом, либо у старушки отменный слуховой аппарат. Она шагает через порог в мою сторону, негромко посмеивается и снимает очки, за которыми прячутся ярко-голубые глаза и морщинистые веки.
– Кто же еще? Это я! Тетушка Бев!
Пратетушка Бев, если уж быть точным, – сестра моей прабабушки. Мне известно о ней лишь то, что она во Флориде. Уж не помню, где именно, но знаю: до Диснейленда от нее час пути. Родители возили нас туда три года назад, и мы остановились у тетушки Бев в компании других стариков из ее деревушки пенсионеров, вместо того чтобы снять номер в гостинице. Это было еще в те прекрасные далекие времена, когда никто не знал, что у Энн больное сердце.
– Ух ты! – отвечаю я. – Вы совсем другая.
Тетушка Бев игриво ерошит волосы у себя на затылке.
– Да уж, мне стало немного скучно в Кэннон Бич, а местный косметолог предложила перекраситься в матово-рыжий. Что ж, побуду пока такой. Если что не так, во Флориде подправлю.
Наконец-то меня осенило: тетушка Бев прилетела в Орегон навестить старшую сестру – мою прабабку, которая живет в Кэннон Бич. Она уже недель шесть там живет, присматривает за домом, ухаживает за своей старшей сестрой в доме престарелых. Теперь же, когда мы отправляемся на побережье и сможем помочь прабабушке, она возвращается к пальмам Флориды.
– С дороги посторонись, – говорит папа, переступая порог.
В каждой руке у него по внушительному чемодану. Он ставит их на пол, чтобы закрыть дверь, потом вновь поднимает и обходит Бев.
– Мы наверху приготовили для вас комнату. А чемоданы я оставлю здесь.
– Да храни тебя Господь. Приехал на побережье, чтобы меня забрать, потом еще мой багаж тянул. – Повернувшись к маме, она добавляет: – Я всегда говорила, что ты удачно вышла замуж. Береги этого парня, Эм, никуда не отпускай.
Мама с папой неловко переглядываются, потом он скрывается на лестнице.
– Я стараюсь, – отвечает мама едва слышно.
Бев поворачивается ко мне и щиплет за руку:
– Как ты вырос и возмужал с тех пор, когда я видела тебя последний раз, Кейд!
Ее щипок заставляет меня вспомнить, что я продолжаю стоять полуголый с полотенцем
