С того момента, как ей давали настойку, прошло совсем немного времени, но у нее уже начинались ломки. Еще немного – и она захочет очередную дозу лекарства.
– Кому обещал?
– Гамильтону.
Ева чувствовала, что Йен говорил неправду. Но, может быть, она просто очень хотела, чтобы Йен захотел отыскать ее ради нее самой, а не из-за погибшего друга, и принимала мечты за реальность.
Ева кивнула. Значит, Гамильтон. Она изо всех сил старалась полюбить мужа, хотя ее сердце всегда принадлежало Йену. Но оно было ему не нужно. Йен отказался от него.
Ева покрылась холодным потом и закрыла глаза. Господи, как она ненавидела этот момент – когда тело начинало требовать новой порции лекарства. Сейчас, когда ее терзали мысли о прошлом, ей было особенно тяжело бороться с этим.
– Ты слишком много обещаешь, – сказала Ева.
Йен побледнел. С ее стороны было жестоко говорить такие вещи. Сердце сразу взбунтовалось от того, что она так легко ранила Йена. Своего спасителя.
– Ты хочешь поговорить о нем? – спросил он, хотя, судя по его напряженному виду, ему это было нужно меньше всего.
Ева облизнула губы. Ее руки начали дрожать. Это был плохой знак.
– О ком?
– О Гамильтоне, – резко швырнул он это имя. – Ты хочешь… хочешь знать, как он умер?
– Нет, – тут же ответила Ева, отводя взгляд. – Я не желаю о нем говорить.
Как бы ей хотелось, чтобы из ее глаз полились слезы, снимая тяжесть на душе! Но Ева больше не плакала по тому, что было. Она не могла позволить себе такой вольности, иначе прошлое поглотило бы ее с головой.
– Я не хочу говорить о том, что было.
– Мне следует ограничиться погодой?
Ева тут же повернулась к нему. В ее сердце больше не осталось места для жалости, даже к мужчине, который спас ее. Она словно разваливалась на части и с трудом пыталась мыслить связно.
– А ты хочешь поговорить о войне? Рассказать мне о том, как убивал людей?
Губы Йена сложились в линию. Ладони сжались в кулаки.
– Нет, Ева, – глухо ответил он.
– Тогда остается погода. Прекрасно, – ровным голосом проговорила Ева, стараясь отчетливо проговаривать каждое слово, хотя сама с усилием сдерживала себя. – Отличная тема для беседы.
После этого она закрыла глаза, не желая больше говорить. Не желая вспоминать прошлое.
Нет, Ева не была безумной. Конечно, она вела себя беспокойно. Но в том страшном месте даже Платон в конце концов повредился бы рассудком. Ее мысли и чувства сейчас не принадлежали ей, они исчезали и появлялись под влиянием лекарства.
Это пройдет. Йен проследит, чтобы эта дрянь больше никогда, ни при каких обстоятельствах не коснулась губ Евы. Им придется пройти долгую дорогу, прежде чем она освободится от зависимости. И путь их начнется, когда последняя капля настойки сгорит в ее крови. После этого дикое желание выпить лекарство будет мучить ее много дней – если не
