что никого в округе нет. Мы поэтому охрану не усиливали…
– Кони при них?
– Так точно!
– Коней хранить как… как я не знаю что! Буди всех! Разобрать копья! Занять позиции! Костры не разжигать! Разговоры отставить! Как думаешь, король далеко ушёл?
– Думаешь его позвать? – Холивер оживился.
– Да ты с ума сошёл что ли, граф?.. Короля? Ради басков? Ты хочешь, чтобы потом над нами во всей Европе смеялись?
– Я не подумал, граф… извини. Думаю, далеко. Они идут с вечера, а значит, теперь ушли миль на десять-двенадцать…
– Ладно, наша задача та же. Мы должны обеспечить безопасный отход…
– Ваше сиятельство… смотрите, – один из бойцов боязливо показывал пальцем в сторону ущелья, – что это?
Из ущелья, как белёсая река, заполняя всё вокруг, вытекала какая-то зловещая белая мгла, отражая лунный свет.
– Туман, – первый сообразил Холивер, – туман это…
И тут ударили тяжёлые стрелы. Их свист перемежался с криками простреленных, стрелы пробивали кожаные и кольчужных доспехи, ранили руки, ноги, кого-то убило стразу, кто-то кричал, но потом замолкал, кто-то пытался закрыться щитом, но и его потом достреливали. Оба графа лежали под телегой, куда они успели нырнуть сразу после того, как начался обстрел. Хруодланд крепко прижимался к младшему, прикрывая ему спину.
– Прикрыли короля, да… мать их! – кричал граф в затылок Холиверу. – Ты всё до сих пор думаешь, что это баски?! – но младший не ответил, он вдруг дёрнулся, засучил ногами, выгнулся, через мгновение обмяк и привалился к графу. Хруодланд повернул его на спину, из глазницы у Холивера торчала стрела с железным арабским пером. «Мавры… мавры… мавры… откуда?!» – бормотал граф, прикладывая голову к груди Холивера и пытаясь услышать сердце, которое уже не билось…
Обстрел закончился так же внезапно, как и начался.
Граф приподнялся на руках, понимая, что надо выбираться, потихоньку перевернулся на другой бок, достал меч, перекатился на живот, отполз от телеги и стал осторожно подниматься. Но кто-то наступил ему на руку с мечом и с силой толкнул ногой в бок.
– Ва-а-а, вы поглядите! Сам граф Роланд! – с арабским акцентом на франкском громко прокаркал сарацин в белой одежде с повязкой на лице. В одной руке он держал факел, в другой изогнутый сарацинский меч, меч графа он откинул ногой в сторону.
– Не узнаю… тебя, – сощурился на огонь Хруодланд, попытался рывком подняться, но новый удар ногой под дых сбил его – граф задохнулся, закашлялся, корчась на земле.
– Не надо делать резких движений, граф…
– А кто этот «Роланд»? – прозвучал в темноте хриплый голос с басконским твёрдым выговором.
– Так личный друг Карла, – из темноты вышел пожилой франк, вставляя в ножны меч, – граф Роланд. Префект Бретонской марки… «Герой» Памплоны…
– А… – Хруодланд почти восстановил дыхание, – а-а-а-а-а… Ганелон… Собака Ганелон.
Он
