и светлым колышащимся прямоугольником застыл в полуметре от наших лиц. Анубис провел по нему большим и указательным пальцем, будто увеличивая фотографию на экране смартфона, и переливающееся цветовое пятно разрослось до размера экрана в Аймаксе. Он нажал на одному ему известную точку и радужные всполохи света, грозящие, как мне казалось, перелиться из глубины экрана наружу, постепенно уступили место приглушенному тусклому свету пасмурного ноябрьского дня. Через мгновение в клубящейся серой дымке проступили очертания реки, большой чёрной лодки и потом камышей, которые, как стражи, обступили нас с Франсуазой со всех сторон. Я не мог оторвать взгляда от происходящего; мне казалось, что мы полностью погрузились в изображение, хотя с другой стороны был уверен, что за моей спиной просыпается мой родной город. Я даже уловил шум проезжающих автомобилей и звон колокольчика на входной двери булочной, но внезапно ощутил, что мои ноздри наполняются запахом выброшенной на берег гниющей тины и застоявшейся воды, а ноги объяты ледяным холодом. Я опустил глаза вниз и обнаружил, что все мы по щиколотку стоим в воде у самого берега, а мимо нас степенно проплывает увеличившаяся в размерах лодка. На корме, отталкиваясь шестом, стоял высокого роста худой изможденный человек в широкополой чёрной шляпе и рваном плаще. В лодке сидело несколько человек, лиц которых я рассмотреть не мог; впрочем, всё моё внимание было приковано к странному лодочнику. От него, несмотря на его малопрезентабельный вид, веяло угрозой и безысходностью.
– А это – дедушка Харон, – как сквозь сон услышал я голос Анубиса, – он перевозит души умерших через реку Стикс. Но, если вы будуте очень упираться, он сделает для вас исключение. И даже платы не возьмет.
В этот момент я встретился взглядом с Хароном, и от бездонного провала его глаз меня передёрнуло и скрутило от страха, а тело, несмотря на команды мозга немедленно бежать, закоченело на месте в состоянии гипнотической неподвижности. Я полностью осознавал, что то, что мы видим, не что иное, как голограмма, ролик в астральном Ютюбе, и в тоже самое время ни секунды не сомневался, что мы находимся внутри этой сцены, что Харон на сто процентов реален и ему ничего не стоит выполнить угрозу. Видимо Франсуазу увиденное впечатлило не меньше моего, потому что, когда я смог отрвать взгляд от мрачной речной процессии, она, белая, как полотно, мелко дрожала.
Надо было что-то делать, и я примирительно развёл руки и промямлил что-то про то, что неправильно выразился и вообще не это имел в виду.
– Проняло? – заулыбался Анубис. – Во всяком случае вы теперь знаете точно, что кнут у меня есть. Пряник тоже имеется, но об этом попозже.
Он свернул изображение, дотронулся до свитка и экран погас. Потом свернул папирус и сунул его под тогу.
– Ну что, внимаем дальше?
– Да! – хором поспешно выкрикнули мы с Франсуазой.
– Итак, на чём, бишь, мы остановились?
– На забастовке
