и пропал. Искали – не нашли. Улицу его именем назвали. Сейчас он официантом в Лондоне, жалеет страшно». Ха-ха-ха, – громко засмеялся он. Выпив, ему стало тяжелей сдерживать себя, он начал говорить громче, резко размахивал руками, угрожая снести посуду со стола.
– Да, примерно. Это из Жванецкого. Жаль только, что Витёк ни в Лондоне, вообще нигде не объявился. И правду мы, похоже, никогда не узнаем. А тебе он отдельно что-то говорил?
– Конечно говорил, это же Витька, а не Лёнька наш молчун. Бросай, говорит, это музицирование, из тебя отличный инженер получится. И прав оказался, инженерю уже двадцатый год. Мне тогда тяжелей всех вас жилось, женился я первым, сын маленький совсем, а доходы копеечные. Правда, Витёк тоже был женат, но у него-то какая семья – смех, одно название, и детей нет. Это после его смерти Людка быстренько замуж выскочила, двоих родила так мгновенно, будто плевать хотела на биологические сроки. Да, кстати! – вспомнил он. – Я её видел совсем недавно; она у нас на заводе в отделе внешних связей работает.
– Знаю, встречал её весной. Давным-давно не виделись, а тут вдруг столкнулись. Всё одно к одному. Помню, я ещё удивился, что дочка не Витькина, но дьявольски похожа: светленькая, а глаза тёмные, и профиль прямо-таки его. Мистика какая-то.
– Ты просто мужа её не видел. Она себе нашла на Витьку похожего. Кстати, она спрашивала о тебе, я ей телефон твой дал – ничего?
– Конечно, какие проблемы. Пускай звонит.
– Так вот, тогда надо было деньги зарабатывать, жить как-то надо было. На инженера я зря что ли учился? Мне это дело нравилось всегда, я бы гитару за рабочий инструмент только тогда начал считать, если музыкой можно было прожить. А концертами нашими разве удавалось на семейную жизнь заработать? Хрен там!
– Если бы перетерпеть ещё год-два. Если б Витёк жив остался, тогда может и смогли. Голодом мы ведь не сидели, было просто тяжело. Хотя это всё «если бы да кабы». Я сам к тому моменту устал от неопределённости.
– Тем более без выпивки и веселья наши последние поездки стали походить на вахту где-то на дальнем Севере. Ну да ладно, всё непросто. Я вот знаю, что Алекс-маленький на Витьку залупался, уйти он хотел несколько раз, а уйти не мог: Витя ему по-простому объяснял, и Алекс верил отчего-то. Странно, что Витька и тут прав оказался. Алекс в Москве по клубам и кабакам играет сейчас с кем попало, ничего он без «Папаши Дорсет» из себя не представляет, ну музыкант, ну хороший, техничный – что их, мало? А у нас он уникум был, звезда, хотя всегда на втором плане, однако ж не зря мы его Джон-Полом между собой называли, он на клавишника Led Zeppelin тогда сильно смахивал, к тому же играл на всём подряд, где струны или клавиши есть. Мне иногда казалось – ему на доску проволоку натяни, и он запросто «боже царя храни» без фальши сыграет с первого раза.
– Все хотели завязать с «Папашей». Знаю, Алекс давно порывался уйти. Не знаю только, куда его звали.
