добавила Мара и поплелась вслед за Джиной к выходу.
– Я буду звонить и напоминать, чтобы ты их читала!
– О господи, Джина! Если дойдет до этого, лучше столкни меня со скалы!
Глава 8
Мара
В сентябре следующего года Лакс исполнился год, а Мара уже перестала шутить о собственной забывчивости. Она не делала самокритичных замечаний и не выносила их ни от кого: ни от Тома, ни от подруг, ни от родителей. Женщина вообще с трудом их всех выдерживала. Почему-то… Она стала раздражительной, у нее постоянно менялось настроение.
Никто не избежал ее внезапных вспышек гнева, особенно доставалось Тому.
Однажды ноябрьским вечером они расположились в кухне. Мара помешивала суп на плите, а Том нарезал французский багет.
– Мы уже три недели не относили вещи в прачечную, – сказал Том, – я думаю, после ужина…
Он остановился, когда деревянная ложка, которой Мара помешивала суп, просвистела у него возле уха и со звоном приземлилась на кухонный стол, а суп разлился и забрызгал стены и пол.
Том с удивлением воззрился на ложку и повернулся к Маре, уже открыв рот, чтобы заговорить.
Но она не дала ему такой возможности:
– Просто не могу поверить! Я стою возле плиты после двенадцатичасового рабочего дня, готовлю тебе суп, и все, что ты можешь сообщить, – мы три недели не носили вещи в прачечную?
Том в недоумении ответил:
– Чего ты расстроилась? Я же не сказал, что ты не отнесла, я сказал: «мы»… И я собирался сказать, что после ужина отнесу их.
– Чушь! Ты обвинял меня! Ты знаешь, что я терпеть не могу, когда что-то делается не вовремя по дому, и ты это специально сказал, что бы я чувствовала себя виноватой!
Том отложил нож, раскрыл объятия и подошел к жене:
– Мара, когда я…
Она отскочила от него, сорвала с себя фартук и заорала:
– Сам готовь этот чертов ужин!
Она вылетела из кухни, помчалась в спальню, с силой захлопывая за собой все двери, плюхнулась на кровать, ее кулаки сжимались и разжимались. Наконец буря, клокотавшая внутри, немного улеглась, она направилась в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Мара смутилась, увидев свое отражение, – красная, злая, покрытая пятнами. Ведет себя как ребенок! Она намочила полотенце и прижала на несколько минут к лицу, перед тем как еще раз внимательно всмотреться в свое изображение. Она будто искала что-то, что заставило ее вести себя так неистово.
– О господи!
Вернувшись в кухню, она обнаружила мужа у кухонной стойки, хлеб был нарезан, а перед Томом стоял стакан с выпивкой. Они встретились взглядами. Выражение боли на его лице заставило ее немедленно заплакать. Она бросилась к нему, обняла, поцеловала:
– Прости меня, пожалуйста! Я не понимаю, как это произошло!
Она обняла
