хороший работник. Но сейчас открыты пять новых обсерваторий в Пространстве. И всем нужны люди.
– Ну так, товарищи! – сказал Шершень. – Надо же планировать по-человечески! Обсерваторий стало больше, а специалистов не прибавилось? Нельзя же так!
– Ладно, – весело сказал Юрковский, – ваше… э-э… неудовольствие, Владислав, я непременно передам Баркану. И вообще, Владислав, готовьте ваши жалобы и претензии. Насчет людей, насчет оборудования. Пользуйтесь случаем, ибо в настоящее время я облечен властью разрешать и вязать, высшей властью, Владислав.
Шершень удивленно поднял брови.
– Да, Владислав, вы разговариваете с генеральным инспектором МУКСа.
Шершень вздернул голову.
– Ах… вот как? – медленно сказал он. – Вот не ожидал! – Он вдруг опять заулыбался. – А я, дурень, ломаю голову: как случилось, что глава мировой планетологии так внезапно, без предупреждения… Интересно, по каким же это наветам удостоилась наша маленькая Диона генерального посещения?
Они еще раз посмеялись.
– Послушайте… э-э… Владислав, – сказал Юрковский. – Мы довольны работой обсерватории, вы это знаете. Я очень доволен вами, Владислав. Отчетливо… э-э… работаете. И я вовсе не собирался беспокоить вас в моем, так сказать… э-э… официальном качестве. Но вот все тот же вопрос о людях. Понимаете, Владислав, некоторое – я бы сказал законное – недоумение вызывает тот факт, что у вас… э-э… Вот за последний год у вас здесь закончено двадцать работ. Хорошие работы. Некоторые просто превосходные. Например… э-э… эта, об определении глубины экзосферных слоев по конфигурации тени колец. Да. Хорошие работы. Но среди них нет ни одной самостоятельной. Шершень и Аверин. Шершень и Свирский. Шершень и Шатрова… Возникает вопрос: а где просто Аверин и Шатрова? Где просто Свирский? То есть создается впечатление, что вы ведете свою молодежь на помочах. Конечно, более всего важен результат, победителя не судят… э-э… но при всей вашей загруженности вы не имеете права упускать из виду подготовку специалистов. Им ведь рано или поздно придется работать самостоятельно. И, в свою очередь, людей учить. Как же это у вас получается?
– Вопрос законный, Владимир Сергеевич, – сказал Шершень после некоторого молчания. – Но как на него ответить – не представляю. И выглядит это подозрительно. Я бы сказал, мерзко. Я уж тут несколько раз пытался отказываться от соавторства – знаете, просто чтобы спасти лицо. И представьте себе, ребята не разрешают. И я их понимаю! Вот Толя Кравец. – Он похлопал ладонью по фотокорректуре. – Великолепный наблюдатель. Мастер прецизионных измерений. Инженер чудесный. Но… – он развел руками, – недостаточно опыта у него, что ли… Огромный, интереснейший наблюдательный материал – и практически полная неспособность провести квалифицированный анализ результатов. Вы понимаете, Владимир Сергеевич, я же ученый, мне до боли жалко этот пропадающий материал, а опубликовывать это в сыром виде, чтобы выводы делал Габдул Кадырович, тоже, знаете ли, с какой стати. Не выдерживает
