это не нравится, – сказал Брент. – Будучи барристером, я, конечно, слышал о подобных случаях. Воры и мошенники всякого рода совершенно обнаглели. Некоторые умудряются продать свою собственность нескольким покупателями за очень короткий промежуток времени и скрыться раньше, чем люди успевают опомниться и призвать их к ответу.
– Я тоже подумал об этом, – сухо проговорил Джеймс.
– Ты зарегистрировал свое свидетельство? – спросил Энтони.
– Да. Она – нет.
Энтони пожал плечами:
– Тогда с точки зрения закона поместье твое.
– Подожди, – вмешался Брент. – Ты говоришь, она приобрела его раньше?
– Да, на три дня.
– И она первой его заняла? – спросил Брент.
– Да.
– Тогда все не так однозначно. Ты же помнишь старое изречение: владеешь – значит, имеешь. Будь я ее барристером, я бы представил ее присяжным милой одинокой вдовой и, полагаю, смог бы добиться решения в ее пользу. Здесь все зависит от мнения судьи и жюри. Иными словами, есть вероятность, хотя и не слишком большая, что в суде ты проиграешь, – заключил Брент.
Энтони сердито нахмурился.
– Ты на стороне дамы?
– Я всего лишь высказываю свое мнение, как служитель закона, – спокойно ответствовал Брент. – А вы оба склонны относиться к женщинам предвзято.
– Что знаешь о женщинах ты, закоренелый холостяк? – усмехнулся Энтони.
Брент раздраженно сжал губы.
– Работа сделала из тебя циника, Энтони. Настанет день, когда женщина одержит над тобой верх.
– Пошел к черту! – рыкнул Энтони.
Джеймс тяжело вздохнул. Брент и Энтони были давними и добрыми друзьями, но это не мешало им при любом удобном случае изводить друг друга.
– Вы бранитесь, как две старые сороки. Может быть, хотя бы в день приезда обойдетесь без потасовки? – Джеймс снова наполнил стаканы и с улыбкой посмотрел на друзей.
Энтони был высоким, мускулистым, широкоплечим мужчиной. Все свободное время он проводил у Джентльмена Джексона. Он был опытным боксером, причем массивная фигура не мешала ему проявлять чудеса ловкости на ринге, и Джеймсу неоднократно доводилось видеть, как Энтони одерживает победы над закаленными бойцами уже в первом раунде.
Что же касается утверждения Брента о том, что Энтони становится циничным и не вполне объективным, когда дело касается женщин, это было чистой правдой. Энтони специализировался на семейном праве, и ему нередко удавалось добиться того, за что другие барристеры даже не брались, – чрезвычайно желательного развода. Поскольку для этого требовался соответствующий парламентский акт, развод был почти невозможен, хотя семейные ссоры были обычным явлением в высшем обществе.
Но Энтони сумел получить развод для трех очень богатых и титулованных джентльменов, доказав измену их жен. Он приобрел известность после первого же дела, стал одним из самых богатых барристеров города, но у его успеха
