в стороне от большаков. Наших солдат там немного, но устроились они там лучше, чем мы. Живут по избам свободно. На желудке у них сытней и веселей.
Лошадь бежала под горку, я сидел и смотрел по сторонам. Места мы проезжали безлюдные, занесённые снегом. Я почему-то не думал, что мы можем попасть в засаду к немцам. Часа три катились мы вниз по дороге. И вот между двух перелесков увидел я укрытые снегом крыши. Повсюду из печных труб валил сизый дым. Двое часовых на всю деревню встретили нас, приветливо улыбаясь.
– Сюда, сюда! – кричали они. Но старшина повернул в другую сторону и подъехал к дому. Савенков спросил старшину:
– Здесь, што ль?
Видно было, что они между собой о чём-то договорились, раз с полуслова понимают друг друга. В деревне, где Савенков ни разу не был, у него со старшиной были общие дела.
– А где командир взвода? – спросил я старшину.
– Сначала перекусим вот здесь у хозяйки, она уже ждёт, а потом и к командиру взвода зайдём.
Я пожал плечами:
– Перекусить не мешает!
Мы вошли следом за старшиной в прибранный дом. Хозяйка лет тридцати пяти хлопотала у печи за перегородкой. Мы вышли в сенца, старшина полил нам на руки, что было необычно, мы вымыли руки, и он подал нам полотенце. Старшина, покашливая, пригласил нас за стол.
– Это наш лейтенант, командир роты, – представил он меня хозяйке. – А это, прошу любить и жаловать наш комиссар, я вам о нём говорил.
На столе стояла квашеная капуста, заправленная луком и льняным, пахучим маслом, мягкий ржаной хлеб, горячая картошка и несколько кусков сала. Старшина потёр ладони и взглянул на хозяйку, та, видно, поняла его без лишних слов. На столе появилась бутыль самогона. Наполнили стаканы, хозяйка подсела к столу, мы чокнулись и выпили по первой.
Когда налили вторую, а это опять был стакан до краев, вторую я пить отказался.
– Мне нужно ехать! – сказал я, посматривая на старшину. Старшина быстро согласился. Он перекинул через губу второй стакан, торопливо закусил и добавил:
– Мы оставим здесь товарища политрука. Завтра я заеду за ним, а мы с вами, товарищ лейтенант, мигом сейчас весь район обороны объедем.
Я взглянул на Савенкова, он продолжал сидеть за столом и лыбился. Я хмыкнул, покачал головой и направился к двери на выход. Старшина, одеваясь на ходу, зацепил рукой ещё стакан, схватил горсть квашеной капусты и направил её пальцем в рот. Капуста торчала у него между губ, как торчит клок сена у лошади во время жвачки, когда она вдруг поднимет голову и смотрит куда-то.
Старшина вышел на крыльцо и замахал повозочному рукой, давай, мол, сюда к ступенькам. Сани скрипнули, оторвали примёрзшие полозья от снега и подкатили к дому. Мы заехали к командиру взвода, побывали в деревнях, где стояли наши солдаты, и к вечеру вернулись домой в /Жиздерово/ Кобыльщину (??? уточнить по карте).
Прошло около недели, поездку можно было бы и забыть, но одно неприятное обстоятельство всколыхнуло всё снова.
Через
