Это не удивительно, поскольку аналогичная позиция часто закреплялась в законодательстве. Так, законодатель в ст. 2, 581 УПК РСФСР и ст. 1070 ГК РФ, употребляя два термина («привлечение к уголовной ответственности» и «осуждение»), разделил их, как бы предполагая, что сначала наступает ответственность, а затем – осуждение. Более того, в ст. 299 и 300 УК РФ привлечение к уголовной ответственности напрямую связывается с подозрением и обвинением лица в совершении преступления. В аналогичном смысле употреблен термин «привлечение к уголовной ответственности» в ст. 16 Закона о статусе судей121. Глава двадцатая УПК РСФСР среди прочих полномочий судьи до судебного разбирательства предусматривала следующие: возможность прекращения уголовного дела и необходимость вручения копии соответствующего постановления «лицу, привлекавшемуся к уголовной ответственности» (ст. 234). Кроме того, уголовное дело направлялось для дополнительного расследования в случае «наличия оснований для привлечения к уголовной ответственности» (п. 4 ст. 232 УПК РСФСР). А ст. 271 УПК РСФСР говорила о возможности «привлечения к уголовной ответственности по заявлению коммерческой или иной организации». Идентичного содержания нормы были включены в проект УПК (ст. 6, 28, 275 и др.). Во вновь принятом УПК РФ законодатель постарался подобных курьезов избежать, заменив в соответствующих нормах термин «уголовная ответственность» на более удачный в данном контексте «уголовное преследование». Тем не менее в ряде норм такие замены не были произведены (например: п. 2 ч. 1 ст. 154, п. 3 ч. 1 ст. 225 и др.).
Следует полагать недопустимой саму возможность привлечения к ответственности без установления факта вины. Только факт вины может стать основанием для привлечения к уголовной ответственности. Законодатель поступил верно, закрепив в уголовном законе принцип вины (ч. 1 ст. 5 УК РФ). Момент привлечения к уголовной ответственности, таким образом, соответствует моменту вступления в законную силу решения по уголовному делу, констатирующего факт установления вины лица, привлеченного к производству, в совершении преступления. К таким решениям относятся и обвинительный приговор, и неотмененное постановление о прекращении дела, но лишь по нереабилитирующим основаниям.
Спорным является и вопрос о необходимости привлечения к уголовной ответственности в каждом случае установления обстоятельств, изобличающих лицо в совершении преступления. Это прежде всего проблема выбора между принципами неотвратимости ответственности и целесообразности.
Представляется справедливым разделять понятия уголовной ответственности и наказания. Ответственность, безусловно, шире по содержанию. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям является формой освобождения лица от наказания, но не от уголовной ответственности122. Это обусловлено тем, что решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, как, впрочем, и все решения о ходе процесса в состязательном судопроизводстве, должны быть судебными. Таким решением официально,
Закон РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации» (в ред. Закона РФ от 14 апреля 1993 г. № 4791-1, Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2288, ФЗ от 21 июня 1995 г. № 91-ФЗ, ФЗ от 17 июля 1999 г. № 169-ФЗ, ФЗ от 20 июня 2000 г. № 89-ФЗ) // Российская газета. 1993. № 80; Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 52. Ст. 5086; Собрание законодательства РФ. 1995. № 26. Ст. 2399; 1999. № 29. Ст. 3690; 2000. № 26. Ст. 2736.
Иное мнение выражено законодателем, Конституционным Судом РФ и некоторыми авторами (см.: ст. 75–78 УК РФ, Постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1996 г. «По делу о проверке конституционности ст. 418 УПК РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края» // Собрание законодательства РФ. 1996. № 50. Ст. 5679;
