арестовали по делу Барченко, судили скорым пролетарским судом и приговорили к расстрелу. Собственно, с Барченко мой дед не был знаком и никогда вместе не работал (тем более не имел никаких общих дел с лубянским магом и покровителем красных колдунов Глебом Бокия), однако фантазёры-чекисты, распутывавшие «заговор гипнотизёров», добрались и до моего деда, включив его в группу террористов, планировавших погубить товарища Сталина при помощи «психических волн».
Болван из НКВД с двумя классами образования, избивавший деда на допросе, просто зверел и выходил из себя, едва только при нём произносили слово «гипноз».
А гипнозом мой дед занимался, это правда. Наверное, это родовое у нас, фамильное. И дар гипноза, и склонность к изучению души человеческой… И проклятие, губящее нас.
Дар-проклятие.
А ещё – недалёкие, заносчивые, малограмотные «государственники» из бесчисленных, непрестанно меняющих имена и маски спецслужб, неизменно липнущими у телу призраками сопровождающие нас, Балицких, из поколения в поколение, из жизни в жизнь.
Дед, отец, я.
Это тоже – часть проклятия.
Я погубил сына. Проклятие, быть может, кончится не мне.
Должно быть, Творец всеведущий, которого я испытывал, решил, что миру достаточно мучиться. Решил, что меня – хватит. Конец!
Чекисты подвели деда моего под расстрел, они же, как ни странно, спасли его. Точнее… Не спасли, нет. Просто немного изменили приговор. Информация об уникальных опытах по воздействию на психику человека, которые в своей ленинградской лаборатории в течение многих лет проводил мой дед, была, оказывается, детально зафиксирована сексотами НКВД и доведена до сведения руководства.
Исполнение приговора отсрочили. Потом вслед за Ежовым пришёл Берия. Что-то изменилось в Москве. Чекист стали более прагматичными. Деду расстрел заменили двадцатью пятью годами отсидки. И отправили…
Не знаю точно, как называлась эта организация. Под вывеской медицинского института была настоящая живодёрня. Дед едва не сошёл с ума…
Он выжил. В 1953 году был арестован Берия. Деда моего освободили в 1954-м. освободили, но не реабилитировали. В 1956 году дедушка неожиданно умер. Да, неожиданно и скоропостижно. Он не жаловался на здоровье, в заключении находился он хоть и не в санаторных, но всё-таки во вполне приличных, по гулаговским меркам – в очень даже хороших условиях.
Он собирался долго ещё прожить. Отцу сказали: «приступ перитонита».
Не люблю строить гипотезы при отсутствии достоверной информации. Но… труп кремировали. У деда нет могилы.
Отец мой не дождался возвращения деда. В 1938 годы (от греха подальше!) бабушка из Ленинграда уехала в Саратов. В 1940 году их нашли и там.
Члены семьи «врага народа» сосланы были в Казахстан. В тот самый степной посёлок.
В 1944 году отцу исполнилось 18 лет. Но на фронт он не пошёл,
