Хорт. – Есть чем. Честное борзое слово, удачно поохотился.
Я потянулся, продрал глаза. «Дикая обезьяна» заходила на посадку по дикой траектории. Даже мне, человеку привычному к безумным манёврам челноков местного сообщения, и то стало не по себе. «Даст козла, собака. Шлёпнет брюхом», – думал я, вцепившись в подлокотники и нащупывая ногой педаль накачки. Чего только спросонок не сделаешь. Не было подпятника, педали накачки тоже не было. Чёртова обезьяна задрала нос. Меня вдавило в кресло, затрясло. Я услышал, как Хорт лязгнул зубами и заворчал. Толмач ругнулся: «Чтоб тебя…» – затем сделал паузу, выдал бесцветным тоном: «Перевод невозможен», – после чего беззлобно продолжил: «… и щенков твоих до седьмого колена, в нюх мартышкой безмозглой трахнутых».
– Кому это ты?
– А? – Хорт смутился. – Извини, вырвалось. Лезет иногда под язык всякое, нахватался от дворни. Охота дело борзое, но без дворни какая охота? Баловство.
– Ты охотник?
– Я Хорт в седьмом поколении, – высокомерно заявил Хорт.
Я счёл за благо замять разговор. Представил себе, как борзый мой собеседник выходит на охоту… С кем? Пусть Мистер Монк – охотничья обезьяна, но причём здесь дворня? Ладно, пёс с ней, с дворней. На кого Хорт охотится?
– На тебя… – шепнул толмач. Почудилось?
– На тебя поступила жалоба от консула, – скрипнул в динамиках командирского пульта голос диспетчера.
– Это Вуйка штучки, он натравил, – весело пролаял Хорт. – Пошлите его к фелидам. Щенок, обезьяний ублюдок. Консул тоже хорош, слушает всякую непородную сволочь.
– Я тебя предупредил.
– Ладно, с меня причитается. Умеешь ты, Бруд, испортить настроение.
– Есть что портить? Тебя можно поздравить?
– Говорю же, есть, – Хорт скалился, косил глазом. – Нужен трап. Подавайте, да побыстрее.
Пока они переговаривались, тряска прекратилась.
– Прибыли! – сообщил Хорт.
Меня мутило. Надо было встать, пройтись, дохнуть свежим воздухом после провонявшей чёрт знает чем кабины. Пригоден ли он для дыхания? «Дурак, – обозвал я себя. – Хорт без скафандра дышит тем же, чем дышишь ты. Атмосфера Киноды, стало быть, тебе не повредит. Отстёгивай ремень».
– Секс-тур? – спрашивал у Хорта диспетчер.
– Национальный парк.
– Значит, сначала питомник, – скучно бормотал диспетчер.
Я представил себе, как он делает пометки в журнале регистрации приезжающих – такой же остроухий пёс, только не в комбинезоне, а в кителе. Кажется, Хорт назвал его Брудом. Интересно, это имя или фамилия? Похоже, фамилия. Капитан мой говорил о себе: «Я Хорт в седьмом поколении».
– Трап у борта, – услышал я. – Можешь выводить.
Мне не понравилось это «выводить». Огрех перевода? Не надо меня выводить, сам выйду.
Я поднялся,
