к могиле прародительницы Аннет. Не сговариваясь, приятели направились к нему. Эжен поднял руку вверх, и в совокупности с его представительным видом это возымело действие – бульдозерист заглушил адскую машину.
– Ты что творишь, животное?! – всплыл у Эжена опыт общения в 90-е годы.
– Тише, мы в чужой стране, – пытался успокоить Граба.
– Мы на своей земле!
Водитель проникся стилем общения и, побледнев, что-то лепетал о строительном подряде и директоре кладбища. Строго наказав ему не заводить машину до их прихода, приятели отправились на поиски руководства самого печального места на Земле. Найдя резиденцию погоста, компаньоны буквально ворвались в кабинет с табличкой «Директор» и сходу потребовали объяснений у сидящего за столом невысокого лысоватого мужчины с лицом, изъеденным оспой, и плутовато бегающими глазами. Он вначале было опешил, но быстро взял себя в руки и начал ссылаться на постановления городской администрации об уплотнении территории, а потом вовсе сменил тактику – жалостливым тоном заговорил о кризисе и недостаточности финансирования. Проницательный Эжен услышал его: достав бумажник, отсчитал десять стодолларовых купюр и положил перед ним на стол. Рукой, похожей на птичью лапку, мужчина быстро схватил деньги и спрятал в ящик стола.
На этом вопрос был решён: мужчина достал из сейфа карту кладбища и, найдя на ней могилу прабабушки Аннет, сделал в ней какие-то изменения. А после довёз приятелей на своей машине до бульдозериста и, отведя того в сторону, что-то назидательно сказал, указывая на могилу, из чего можно было разобрать только: «…чтобы мне ни-ни» и «головой отвечаешь».
– Вы бы новый памятник поставили, – говорил он к приятелям, – а то могилка на заброшенную тянет, и по закону подлежит уничтожению. Пока я здесь, за ней присмотрю, но придёт другой – и тогда как знать… – смотрел он грустными глазами.
Эжен внял совету, и вёрткий директор довёз их до ритуального салона, расположенного прямо за воротами кладбища. Эжен сделал заказ на памятник и новую ограду. Срок исполнения работ был месяц и никакими денежными посулами уменьшению не подлежал.
«Месяц так месяц, – думал он, – виза позволяет, да и Аннет будет спокойна». О новом деле он решил ей пока не говорить.
– Вот кому дорога в Израиль, – восхищался Граба лихим директором, – тысячу долларов ни за что срубил, да ещё в свой салон привёз.
Эжен тут же позвонил супруге и вкратце обрисовал ситуацию, на что та долго выпытывала, какой будет новый памятник, и в конце дала согласие на задержку в Томске:
– Только пока не увидишь, что памятник поставили, никуда не уезжай.
Когда друзья вернулись в город, время было уже далеко за обед. Решив отложить дела до завтра, они зашли в одно из кафе (Граба наотрез оказался идти в ресторан) и, не то пообедав, не то поужинав, шли по тихой улочке в сторону отеля.
Граба,
