и т. п., почему же они должны думать различно о том, как совершается история, сколько бы ни было разногласий между ними в понимании своих и чужих прав или того, чем должно быть человеческое общество? Разумеется, до такой теории истории далеко, но это все-таки идеал, к которому нужно стремиться. Лучшее средство в деле приближения к подобной цели, это – постоянно различать категории данного в опыте (сущего) и желательного (должного), и потому отделять теоретическое понимание происходящего в действительности от практических требований, предъявляемых нами к будущему, иными словами, не связывать этого понимание со своими общественными стремлениями, тем более что должное не вытекает логически из данного в опыте.
Я знаю, что исполнено этого требования очень трудно, но это – не что иное, как требование истинной научности. Отграничение объективно-теоретического понимания исторической жизни от установления практических требований, могущих быть предъявленными к этой жизни, во не могущих не быть субъективными, пожалуй, покажется неправильные людям, мало знакомым с условиями научности всякого знания, и против такого отграничения многие, пожалуй, выдвинуть аргументы того современного философского направления, которое известно под названием прагматизма. Здесь не место доказывать, что не следует смешивать категорий сущего и должного, что то и другое познаётся разными путями, что цели познавания того и другого совершенно различны, и что, наконец, познавание в строгом смысле слова может относиться лишь к тому, что уже существует или существовало, а не к тому, существования чего мы только желаем или добиваемся. ещё менее я нахожу возможным критиковать здесь прагматизм в той его стороне, которая состоит в смешении стремлений ума и стремлений воли. Правда, в прагматизме есть нечто родственное так называемой «субъективной социологии», но лично я никогда сам не говорил о субъективном «методе», признавая законность только одного метода-объективного, и весь защищавшийся мною субъективизм, – который я и называю законным в отличие от разных видов субъективизма незаконного, – сводился лишь к оценке того, что нами констатировано при соблюдении правил логики и на основании объективных фактов. К числу проявлений незаконного субъективизма я отношу вместе с субъективизмом национальным или конфессиональным, против которых раньше особенно считал нужным бороться, ещё субъективизм партийный и классовой, который провозгласили в науке сторонники экономического материализма. Принадлежность научного работника к какой-либо национальности, вероисповеданию, сословию, социальному классу, политической партии обусловлена или внешними обстоятельствами его рождения и воспитания, или внутренними свойствами его ума, темперамента, характера, а это все такие условия, от которых логическое мышление никоим образом не может зависеть и которые в познавании действительности не объединяют людей, как это делает логика, а разделяют на враждебные и друг друга
