меня; а вчера прямо велел мне взять в жены Мину и поселиться с ней в одной хижине, иначе он продаст меня на юг.
– Как же так? ведь ты женат на мне, нас венчал священник совершенно так, как венчают белых? – простодушно сказала Элиза.
– Разве ты не знаешь, что раб не может быть женат? По здешним законам это не полагается: я не могу удержать тебя, как свою жену, если хозяин вздумает разлучить нас. Вот отчего я говорил, что лучше бы нам с тобой никогда не встречаться, лучше бы мне никогда не родиться; это было бы лучше для нас обоих, и для этого бедного ребенка лучше было бы не родиться на свет! Всё это может случиться и с ним.
– О, наш хозяин такой добрый!
– Да, но как знать? Он может умереть, и тогда нашего Гарри продадут Бог знает кому! Какая радость в том, что он красив, умен и понятлив? Поверь мне, Элиза, каждое хорошее качество, каждое проявление даровитости в твоем ребенке мечем пронзит твою душу: всё это настолько увеличивает его цену, что тебе не удержать его при себе.
Слова мужа тяжело отозвались в сердце Элизы. Ей вдруг представился сегодняшний торговец, она побледнела и с трудом перевела дыхание, точно будто ей нанесли смертельный; удар. Она тревожно заглянула на веранду, куда ушел её мальчик, наскучив серьезным разговором, и где он теперь преважно разъезжал на палке мистера Шельби.
Она хотела рассказать мужу свои опасен но удержалась.
– Нет, нет, у него довольно и своего горя, – подумала она. – Нет я не буду говорить, да ведь это же и неправда! Госпожа никогда не обманывает нас.
– Ну, Элиза, дорогая моя, – печальным голосом сказал её муж. – Подержись, не унывай и… попрощаемся; я ухожу.
– Уходишь, Джорж? куда ты уходишь?
– В Канаду, – сказал он, стараясь сохранить бодрость, – когда я там устроюсь, я постараюсь купить тебя – это единственная надежда, остающаяся нам. У тебя добрый господин, он не откажется продать тебя. Я постараюсь, Бог даст, купить и тебя, и нашего мальчика.
– О, как это ужасно! Тебя поймают!
– Нет, не поймают, Элиза, я скорей умру, чем дамся им в руки. Я или буду свободен, или умру.
– Неужели ты сам себя убьешь?
– Нет, этого мне не придется делать, они сами убьют меня; но во всяком случае живым они меня не продадут на юг.
– О Джорж, умоляю тебя, будь осторожен. Не делай ничего дурного; не накладывай на себя рук и не убивай никого другого. У тебя слишком много искушений, слишком много, но ты удержись! Тебе, конечно, надо уйти, но уходи осторожно, осмотрительно; молись Богу, чтобы он помог тебе.
– Хорошо, Элиза, теперь послушай, какой у меня план. Хозяин выдумал послать меня с запиской к мистеру Симмесу, который живет за милю отсюда. Идти туда надо было мимо вас, и он, конечно, был уверен, что я уйду сюда и всё расскажу. Он рад случаю сделать неприятность «Шельбинскому отродью», как он их называет. Я вернусь домой покорным, понимаешь, как будто всё между нами кончено. Я уже сделал некоторые приготовления и нашел
