Обезьяна? Да, недоглядели, недоглядели. Упущение вышло. По-видимому, у счастливца оказалось слабое сердце, оно не выдержало жары, тяжёлой работы, побоев. Не сомневаюсь, что твой предшественник нынче пребывает в Раю и блаженствует, не то, что мы с тобой…
– Ширш, а если ты снова сделаешь что-нибудь запрещённое?
– Ну.
– Ведь если они снова подвергнут тебя наказанию в ближайшее время, ты же ведь точно отбросишь концы.
– О! Они просто накажут меня по-другому. Например, могут вновь привязать меня за ноги и опустить за борт. Будут держать меня так, пока я не начну задыхаться, захлёбываясь. За миг до того, как я буду готов испустить дух, они вытащат меня, потом снова опустят. И так много-много раз. Или будут наталкивать мне в рот дерьмо. Да мало ли что? Эти изуверы великие мастера пыток и наказаний. И наказывая меня повторно, они непременно учтут состояние моего здоровья, так, чтобы я изрядно помучился, но, чего доброго, не подох.
– Ширш, у меня к тебе вопрос.
– Задавай.
– Ты же сам это сделал. Ты же сам сделал так, чтобы тебя наказали! Зачем? Зачем ты это сделал? Откроюсь тебе, наблюдая за тобой, у меня складывалось чувство, что тебе нравится страдать. Я не мог поверить в это, ведь это так противоестественно, это безумно. Но твоя недавняя выходка, подтвердила мои подозрения. И вот сейчас, пережив этот кошмар, ты выглядишь счастливым и удовлетворённым. Более того, Ширш, вижу я, что тебе по нраву не только твои собственные страдания, но и страдания всех этих несчастных на нашей галере. Ты нередко получаешь наслаждение, также мучая и меня. С каким упоением ты постоянно напоминаешь мне о том, что ждёт меня в самурах. Как будто ты нежно лелеешь, не только свои страдания, но и мои, а так же всех невольников Карклуна. Мне не понять всего этого. Мне не понять твоего безумия, Ширш. Объясни мне всё это, если сможешь. Прошу.
– О, друг мой, ты наблюдателен, проницателен и умён, несмотря на свою молодость. Ты прав. Я действительно получаю наслаждение от своих страданий, я радуюсь им. Больше того, я счастлив оттого, что я оказался в таком положении. Я благодарен Господу, за то, что стал рабом Карклуна. Это Его милость по отношению ко мне, это Его дар мне. Ты прав также и в том, что я получаю наслаждение, наблюдая страдания других невольников, и твои в том числе. Признаюсь, что получаю от этого в разы меньшее наслаждение, чем от своих собственных, но страдания других несчастных пленников всё же тоже меня радуют. Я мог бы тебе ответить, что такое отношение к страданиям позволяет мне окончательно не сойти с ума в этом жутком месте, но это было бы только ничтожно малой частью правды. Я же теперь хочу, чтобы ты узнал всё, поскольку твоя проницательность покорила меня. Так слушай же. Как ты уже знаешь, Квалуг, был я в прошлой жизни своей и знатен, и богат. Очень богат. Богатство это досталось мне, как по праву наследства, так и было приумножено мною. В наш век, когда дворянское сословие начинает уступать Олимп буржуа – промышленникам, торговцам и банкирам, моё природное чутьё и деловая
