колонна, «проводка»[46] до Кизляра и назад. Направление, в целом, довольно спокойное, но после нападения в Алпатово купцы «булки» поднапрягли с перепугу. Так что все на выезде. Будут через три дня. И это… Миш, слушай…
– Так, Кузьма, завязывай! Мне этими извинениями «особисты» всю печень проклевали, как тому Прометею. Надоело одно и то же. Еще один раз повторю для тебя, а ты ребятам передай – никаких претензий нет. Вы поступили правильно. Это в СБ перестарались, но они уже осознали и исправились.
– Да уж, – усмехается Кузьма, – у них, когда они твои вещи два дня назад в комнату возвращали, а потом номер вперед оплачивали, глаза были, как у побитых бобиков – грустные и виноватые. Что, задали им «сверху» трепку?
– А то! Сами виноваты, уррроды! – начинаю демонстрировать свою «глубокую обиду» я. – Сначала, мля, ногами по почкам молотят, а потом на задних лапках белыми зайчиками скочут: «Ах, простите, Михаил Николаич, ошибочка вышла!» Козлы!
– Что, сильно досталось? – сочувствует Четверть.
– Ну, бывало и хуже. Обидно просто, не разобравшись толком, не за хрен собачий…
– Да уж… И чего дальше делать думаешь?
– Для начала дождусь, пока швы снимут…
– Какие швы?
– А, – вяло отмахиваюсь я, – в камере с какими-то урками краями цепанулся. Они – в нокаут, а мне бочину порезали. Но так, не сильно, заживает уже.
– Ну, ты даешь, Чужой! Везде проблем на свою задницу разыщешь.
– Да уж, – ухмыляюсь в ответ я.
– Ладно, снимут тебе швы, потом что?
– Есть небольшое, но важное личное дельце. Сделаю – и свободен как птаха. А что?
– Да была у нас с Убивцем мысль тебя в команду звать. Пойдешь?
Делаю вид, что задумался, хотя понимаю – повезло, теперь выходит, что не я к ним прошусь, а они сами меня к себе зовут. А это, как говорил кто-то умный, «две большие разницы».
– А, пожалуй, и согласен. Вот только дело свое доделаю… Тут недалеко кое-куда добраться надо.
– Сильно недалеко?
– За Шали.
– Ох, и рисковый ты парень, Миша. Да после Аргуна не то что комендатур или блокпостов, даже и патрулей-то наших почти не бывает. Шали и Сержень-Юрт – такие же Мертвые Земли, что вокруг Наура и Чернокозово, только еще хуже, потому что за Серженем уже земли непримиримых тейпов начинаются. Хотя наши туда за «бошками» наведываются периодически. Правда, возвращаются не все. Ты уверен, что тебе туда нужно?
– Очень нужно, – совершенно искренне отвечаю я.
Следующие десять дней я откровенно бездельничал. Сходил на рынок, совершенно меня, кстати, не впечатливший. Так, помесь колхозного рынка эпохи развитого социализма и барахолки «девяностых». Толкучка, запах картошки и черемши из овощных рядов, груды яркого тряпья на прилавках, будто на приснопамятном Черкизоне. Несколько малюсеньких кафешек, с мангалов которых тянет вкусным
«П р о в о д к а» (
