наглость, либо вопиющее дилетантство. Да и что еще можно ожидать от подобных особ. Кто ее знает, кому она известна? Это же совсем не случайно, что до сегодняшнего дня он даже не слышал ее фамилию. А ведь он знаком, в том числе лично со многими известными музыковедами. А вот с ней нет. Скорей всего она самозванка, в жизни он не раз сталкивался с подобными типами. Что из того, что она проректор Музыкальной Академии, вспомнил Княгинин об ее статусе, это еще ни о чем не говорит. Может, она там по хозяйственной части.
Княгинин вспомнил эпизод, который случился с ним несколько лет назад. Он участвовал в схожей передаче, а его оппонентом тоже был проректор одного известного учебного заведения. Человек был настолько несведущ в теме дискуссии, что Княгинин даже растерялся; о чем можно говорить с ним? У него даже возникло намерение потребовать завершить эфир раньше времени или уйти с него.
Помня о просьбе Струмилина, он тогда не сделал ни того, ни другого, но был сильно возмущен. И после завершения передачи потребовал от руководства радиостанции объяснить, как этот субъект попал на нее. Те сами не имели понятия, только могли сказать, что по какой-то причине в самый последний момент произошла замена участника. На этом Княгинин не успокоился, он пожаловался своему финансовому директору на то, что случилось. Тот выяснил, что этот человек действительно занимает должность проректора, но только к музыке она не имеет никакого касательства, потому что он занимался исключительно хозяйственными вопросами.
Узнав это, Княгинин долго не мог решить: негодовать ему или смеяться. В конце концов, принял решение отнестись к случившемуся с иронией. Вот и сейчас он попытался тоже начать иронизировать. Но почти сразу почувствовал: не получается. Этот проректор явно была совсем другая, она в отличие от того, хорошо понимает, о чем говорит. Как тонко она проанализировала увертюру «Эгмонт». Так что приходится признавать, что ее суждения вполне профессиональны и оригинальны. А потому отмахнуться от них, как от назойливой мухи, скорей не получится.
Это признание совсем не обрадовало Княгинина, он бы предпочел, чтобы и на этот раз повторился бы первый «хозяйственный» вариант. Тогда на самом деле он быстро успокоился и забыл о нем, как о пустяшном недоразумении. А сейчас его не отпускает предчувствие, что все так просто не завершится. Слова этой Наровлянской никак не выходят из головы, несмотря на сильное желание выбросить их побыстрей и подальше. А главное он ощущает, что по-настоящему задет ее высказываниями. Она усомнилась едва ли не в самом главном – в его искренности и верности своему призванию. Вместо этого утверждает, что им движет исключительно жажда к наживе. Нет, нет и еще сто раз нет! Он известен музыкальному миру как один из самых бескорыстных художников. И не какому-то там безвестному проректору обвинять его в сребролюбие. Еще надо посмотреть, как она себя ведет в этом вопросе.
Княгинин на секунду задумался. А ведь совсем будет не лишним поинтересоваться этим вопросом. Непременно он спросит у Струмилина, тот все
