ты молчи, – цыкнула на него мать.
– Могу и молчать, – без обиды в голосе произнес Павел. У него была одна особенность в характере – он крайне редко обижался, даже когда о нем говорили весьма нелицеприятно.
– Я знаю, чем вызваны ее такие заявления, – продолжила Зинаида. – Элементарной завистью. Тебя и твой оркестр знают во всем мире, естественно, что ты зарабатываешь хорошие деньги. Вот она и завидует тебе, ведь даже редкие появления на телевидении не делают ее знаменитой. А уж про доходы я и не говорю. Ну, сколько может получать проректор Музыкальной академии? Гроши.
– Насколько мне известно, люди такого ранга имеют неплохой оклад, – произнес Княгинин.
– Даже, если это и так, с твоими доходами ей никогда и ни за что не сравняться. А ничто так не вызывает завистливое чувство, как такое неравенство.
Княгинин не без удивления посмотрел на жену, его удивило то, что она так распалилась. У нее даже лицо покраснело, а глаза просто сверкали. Давно он не видел ее в таком состоянии. Даже не совсем понятно, что же вызвало его? Неужели несколько оброненных этой Наровлянской фраз? Или тут кроется что-то другое?
– Мне кажется, – произнес Княгинин, – мы чересчур много внимания уделяем этой теме и этой дамочке. Обсудили и достаточно. Мало ли кто что скажет.
– Я с тобой абсолютно согласна! – воскликнула жена. – Как говорят: на каждый роток не накинешь платок. Если прислушиваться к каждому недоброжелательному высказыванию, долго не протянешь. Я то прекрасно знаю, как завистлив мир искусства. Сама через это прошла. Ты же прекрасно это помнишь, Жора.
Княгинин, соглашаясь, кивнул головой. Мысленно же он не смог сдержать ухмылки. Карьера оперной дивы у жены не продолжалась и два года, после рождения Павла она навсегда ушла со сцены. И хотя через некоторое время была реальная возможность на нее вернуться, она отказалась. В минуту откровенности Зинаида призналась, что ее не прельщает тот огромный труд, который требует от нее работа солистки оперы. Уж лучше она будет заниматься хозяйством, нарожает много детей, а вот он пусть добивается своего.
Однако, как вскоре выяснилось, особенно хозяйством заниматься ей тоже не нравилось; едва у них появились средства, она тут же наняла служанку и спихнула на нее почти все дела по дому. Рожать она тоже больше не желала, он не без труда уговорил ее на еще одного ребенка, в результате чего появилась дочь Виолетта. И больше производить потомство отказалась наотрез. А ему так хотелось еще одного сына. Но пришлось это желание задвинуть поглубже в свою душу. Зато что ей нравилось почти до безумия – участвовать в различных тусовках. На это у нее хватало и сил, и времени. Причем, если он не был на гастролях, она всегда брала его с собой. Отказы не принимались. Он прекрасно понимал мотивы ее поведения. Появление под руку со столь известной персоны, как он, сразу придавало жене небывалый вес. В этом случае она почти всегда тут же оказывалась в центре событий. Ему же было жалко растрачивать времени на эту пустоту, но он не сопротивлялся. Ведь он все же муж, а, следовательно, должен угождать второй половинке, делать ей приятное.
