голосом:
– Дядюшка, застрелите эту гадкую лошадь! У меня на глазах!
При всей своей неприязни к лошадям в эту минуту Том ещё больше возненавидел своего пациента.
– Молодой человек, – сказал он, – я боюсь, что зрелище экзекуции не пойдёт вам на пользу.
Эдди клялся, что он не чувствовал боли, и умолял дядю разрешить ему посмотреть, как будут стрелять лошадь, но Том назначил пациенту две недели постельного режима, оправдывая это тем, что сломанное ребро может проколоть лёгкое и вызвать внутреннее кровотечение. В глубине души Тому просто хотелось проучить строптивого мальчишку. Он знал, что вынужденное бездействие будет для Эдди сущей пыткой.
– Всё делается вам во благо, молодой человек, – заключил Том тоном, не терпящим возражений, и, злорадствуя, удалился к себе.
В комнате пациента остался Тед Фрейзер, пока его вечером не сменила сиделка.
Так прошла неделя. Врач и хирург посещали Эдди несколько раз в день. Тому было отрадно наблюдать, как мальчишка страдал от своего заключения. В конце каждого визита он повторял свою привычную фразу: «Всё делается вам во благо».
На десятый день пациент начал впадать в сонливость. Он уже не требовал, чтобы его выпустили на волю. Когда сиделка принесла ему ужин, он даже не поднял головы с подушки.
Сначала эти перемены в поведении Эдди не слишком встревожили Тома. Он принял их за признак раскаяния.
В тот же вечер, когда Том уже собирался ложиться спать, мистер Фрейзер постучал в его дверь.
– Доктор Грант, – позвал он с несвойственной ему тревогой. – Мне кажется, у Эдди лихорадка.
Том вздохнул с досадой, переоделся в рабочую одежду и вернулся в комнату пациента. Сиделка в эту минуту клала холодные компрессы ребёнку на лоб. Мистер Фрейзер раскладывал хирургические инструменты на столе. Барон Миддлтон расхаживал по комнате с дымящейся трубкой в руке.
– Что это значит? – спросил он, увидев Тома. – Мой племянник шёл на поправку. Два дня назад он был готов выпрыгнуть из постели. Почему у него жар?
– Мы ещё не знаем, милорд, – признался Том. – Уверяю вас, мальчик в надёжных руках.
– Очень хочется в это верить. Не скрою, я неприятно удивлён происходящим. Родители мальчика прибудут к утру. Готовьтесь, доктор. Они потребуют от вас объяснений.
Сиделка подложила мальчику под спину подушки, потому что у него не было сил сесть самому. Дотронувшись до лба пациента, Том понял, что дело обстояло намного серьёзнее, чем он ожидал.
– Мистер Фрейзер, снимите повязки, – обратился он к хирургу. – Проверим грудную клетку.
Доктор и хирург склонились над пациентом, считая его пульс, слушая его дыхание, переговариваясь друг с другом полушёпотом. Барон Миддлтон стоял в углу, наблюдая за каждым их жестом. Он не понимал латинских терминов, которыми они обменивались, и это его ещё больше бесило.
– Так
