style="font-size:15px;"> Выражение ее глаз не совпадало с тем, что она говорила. Женщина изучала его.
– Мы пойдем, пожалуй, – вмешался Джеймс.
– Куда так спешить? – Она упорно смотрела на Квентина – ее, в отличие от подавляющего большинства населения, он интересовал больше, чем Джеймс. – По-моему, он что-то для вас оставил. – Она взяла с мраморного столика два больших плотных конверта.
– Вряд ли, – нахмурился Квентин.
– Мы пойдем, – повторил Джеймс.
– Ты уже предлагал это.
Джеймс открыл дверь на улицу. Холодный воздух приятно напоминал о реальности – именно то, что Квентину было нужно.
– Нет, серьезно, возьмите. Вдруг там что-нибудь важное.
Она просто глаз с него не сводила. Вокруг становилось сыро, в десяти ярдах от него лежал труп.
– Послушайте, нам правда надо идти, – сказал Джеймс. – Спасибо вам. Уверен, вы сделали все возможное.
Темные волосы парамедички были заплетены в две косы. На руке она носила желтое эмалевое кольцо и серебряные часы старинного вида. Нос и подбородок у нее были маленькие и острые. На конвертах, которые этот бледный ангел смерти держал в руках, были надписаны черным фломастером их фамилии. Там могли быть досье, конфиденциальные рекомендации. Квентин взял свой конверт – потому, возможно, что Джеймс не хотел брать свой.
– Ну все, до свидания. – Медичка закрыла дверь, оставив их на крыльце.
– Так-с. – Джеймс шумно вдохнул и выдохнул. Квентин кивнул, заранее соглашаясь. Он еще не пришел в себя, и говорить ему не хотелось. – Зря ты это, я думаю.
– Знаю, что зря.
– Можешь еще вернуть. Вдруг они узнают?
– Откуда?
– Мало ли.
– Никто не знает, что там внутри – может, что-то полезное.
– Удачно, выходит, получилось, что чувак помер, – огрызнулся Джеймс. Они молча дошли до угла – ни один не желал признаться, что другой его раздражает. Дождь все так же лил с белесого неба. Квентин, понимая, что конверт действительно не стоило брать, злился на себя за то, что взял его, а на Джеймса – за то, что тот проявил благоразумие и не взял.
– Ну пока, – сказал Джеймс. – Меня Джулс ждет в библиотеке.
– Ага.
Они обменялись чинным рукопожатием, словно поставили точку в конце чего-то. Квентин шел по Первой улице как во сне. Он еще не осознал толком, что в доме, где он только что был, кто-то умер, и чувствовал постыдное облегчение из-за того, что принстонское интервью пришлось все-таки отложить.
Солнце окончательно скрылось в серых тучах над Бруклином. Квентин впервые за истекший час вспомнил о делах на сегодня: задачи по физике, работа по истории, почта, посуда, стирка. Все это затягивало его обратно в гравитационный колодец повседневного мира. Придется обо всем рассказать родителям, и они (он так и не понял, как это у них получается, потому и сопротивляться не научился) дадут ему почувствовать, что это его вина. Потом все понемногу войдет в нормальное русло. Джулия
