показалось, что при прикосновении к черепу пальцы его закололо, словно разрядом статического электричества, и он резко отдернул руку.
Аннелиза досадливо вскрикнула и отодвинулась от него.
– Дурацкое желание. – Она рассердилась. Он не понимал почему. – Глупый мальчишка! Ведьма не выполнит такое глупое желание. – Она вскочила и отвела ветку от входа в нишу. – Уже поздно. Пора возвращаться.
Шаса не хотел уходить и медлил.
Аннелиза позвала со склона:
– Пошли, через час стемнеет.
Когда он добрался до тропы, она сидела на камне лицом к нему.
– Я поранилась.
Она произнесла это как обвинение. Оба раскраснелись и запыхались после подъема.
– Извини, – ответил он. – Где поранилась?
Девушка приподняла юбку до середины бедра. Ветка репейника поцарапала ее, и на гладкой внутренней поверхности ляжки алела длинная царапина. Кожа была едва задета, но все же цепочка капель краснела, как ожерелье из крошечных рубинов. Он смотрел на это, словно зачарованный, а она снова села спиной к камню, подняла колени и развела бедра, прижимая смятую юбку к промежности.
– Смажь слюной, – приказала она.
Он послушно склонился между ее ног и послюнил палец.
– У тебя палец грязный, – укорила она.
– Что же делать? – растерялся он.
– Языком послюни. Языком.
Он еще больше наклонился и коснулся раны кончиком языка. Лизнул. У ее крови был солоноватый необычный вкус.
Она положила руку ему на шею и погладила густые темные кудри.
– Да, вот так, очисть ее, – шептала она. Ее пальцы вцепились в волосы Шасы, она держала его голову, вжимая в свою кожу, а потом нарочно начала направлять ее все выше, другой рукой поднимая юбку по мере того, как поднимался его рот.
Заглянув между ее расставленных бедер, Шаса увидел, что она сидит на одежде, на белой ткани с розовыми цветами, и потрясенно осознал, что за те несколько минут, что она оставалась одна, она сняла панталоны и постелила на мох камня. Под юбкой ничего не было.
Шаса проснулся внезапно и не сразу понял, где он. Под спиной твердая земля, в плечо впились камни, какая-то тяжесть на груди мешает дышать. Он замерз, его обступила темнота. Топнул и фыркнул Пресвитер Иоанн, и Шаса увидел его голову на фоне звезд.
Неожиданно он вспомнил. Нога Аннелизы лежала на его ноге, лицом девушка прижималась к его горлу, а ее тело давило ему на грудь. Он оттолкнул ее так резко, что она проснулась с криком.
– Темно! – тупо сказал он. – Нас уже, наверно, ищут.
Он хотел встать, но его брюки были спущены ниже колен.
Он вспомнил, как привычно она расстегнула их и спустила. Подтянул и завозился с ширинкой.
– Надо возвращаться. Мать…
Аннелиза рядом с ним прыгала на одной ноге, пытаясь просунуть вторую в панталоны. Шаса посмотрел на звезды. Орион на горизонте.
–
