кольнуло в сердце. Ведь черногорское приморье, отвоёванное у османов и французов с помощью русских моряков, решением Венского конгресса в 1815 году поставлено под контроль Вены. С согласия русского царя. Как после этого «дипломатического жеста» Александра I смотреть в глаза соседям! Вообще, победитель Наполеона повёл себя неразумно в отношени черногорцев: лишил их денежной помощи, поступавшей в страну со времён Петра Великого. Когда-то небольшие субсидии своим бедным соседям выплачивала зажиревшая Венеция, не без расчёта, разумеется. Но республика, по воле Бонапарта, приказала долго жить. Место коварного благодетеля Црной Горы заняла Австрия, тоже с дальним прицелом. Нет, лучше не думать об этом! Лучше смотреть по сторонам.
С закатной стороны к озеру подступало Цетиньское поле. За час ходьбы можно пройти его из конца в конец. У подножия горной гряды Ловчен, в зелёном обрамлении оливковых рощ и виноградников, дубняка и гранатовых деревьев, открылся белый монастырь среди россыпи мелких построек. Цетинье. И резиденция митрополита, и светский центр страны. Крепостная стена с арочными углублениями, с широкими у основания приземистыми башнями под коническими крышами ограждала от внешнего мира храмовые сооружения. Среди них выделялись размерами суровый по внешнему виду монашеский корпус и украшенное аркадой здание консистории, исполнявшей также функции министерств и высшего суда. Здесь собиралась общенациональная скупщина, принимали гостей.
Над двухскатными кровлями и кущами старых деревьев возвышалась квадратная, увенчанная крестом башня Табля. Отсюда дозорные оповещали Цетиньскую обитель, жителей посада и окрестных селений о подозрительном движении на дорогах. Верх башни щетинился дубовыми кольями. На них, в мстительное подражание туркам, были насажены головы врагов, предварительно отмытые от крови и грязи, просоленные и причёсанные. Некоторые усохли, почернели, «улыбались» оскаленными зубами. Пётр I Негош (по-местному Петар), правящий митрополией и страной уже четвёртое десятилетие, от этой традиции не отказался. Наверное, особенно «нарядно» выглядела башня в дни наивысшего торжества, когда черногорцы рагромили турецкую армию при Крусах.
После той победы «Пётр Первый Црной Горы» добился от султана лукавого признания некоторой автономии Черногории. В Стамбуле был издан специальный фирман, так хитро составленный, что толковать его можно было по-разному Тем не менее, он укрепил авторитет митрополита за рубежом. И, главное, у себя дома. Ведь каждый черногорец терпел от самого себя, неукротимого и упрямого, от соседа по родному селению, от жителей другого посёлка, что рядом (руку протяни!), от родственных племён не меньше, чем от воинов Аллаха. В грозовой атмосфере страстей и вражды вокруг горы Боботов Кук весьма кстати оказалось появление человека в рясе, наделённого высшей земной властью. Его убедительное слово, иногда только красноречивый жест или просто крест, посланный враждующим сторонам,
