сверху сложил берёзовое корытце и жестяной скребок, опёрся устало на длинную ручку геологического молотка. Начал без обиняков:
– Рекомендую господа, настоятельно рекомендую верховье Аши, под горной грядой. Там обнаружилась погребённая долина древней реки. В наносах… лабораторный анализ подтвердит, но я уверен, – металл. Вот, смотрите.
Степан Михайлович развязал извлечённый из рюкзака кожаный мешочек размером с кисет, огляделся по сторонам и, дав знак сородичам следовать за собой, прошёл в комнату, которую нижегородцы снимали в пристройке к трактиру. Изнутри взял дверь на крючок. Потом расстелил на голом столе самодельную карту исследованной им местности. И осторожно высыпал на бумагу содержимое кожаного мешочка. Образовалась горка жёлтого металлического песка, с вкраплениями окатышей, размерами с горошину, того же цвета. Выделялся изъеденный кавернами, будто оспой, металлический комок, величиной с грецкий орех. Хрунов и Корнин смотрели молча, заворожено.
– Золото, господа. В верховье Аши много золота.
Спустя две недели, в Уфе, Андрей Корнин совершил купчую крепость и принял во владение пять тысяч десятин, вытянутых полосой между правым берегом речки Аши, в верхней её части, и безымянной горной грядой. Дело оставалось за малым: перевести в новую вотчину своих и Хруновских крестьян. Но не скоро дело делается, тем более в России.
Часть вторая. ИСХОД
Глава I. Император
Лето 1825 года выдалось в Ингерманландии жарким и грозовым. Насыщенный электричеством воздух вызывал беспокойное томление души, как в ожидании беды. В окрестностях Царского Села в разное время дня можно было видеть одинокого путника. Он уходил в сторону, когда замечал на просёлочной дороге, на полевой или лесной тропе встречного. Да никто и не пытался приблизиться к нему. Местные жители робели, завидев высокорослую фигуру в генеральском мундире, при звезде и орденах. Всякий узнавал: царь!
В свои сорок семь лет Александр Павлович сохранил цветущее лицо, живой взгляд светлых глаз с обворожительным прищуром, что вызвано было близорукостью, отнюдь не тщеславным желанием нравиться, как утверждали злые языки. Его не портили узкие губы – признак натуры иронической. Он прикрывал лысеющий лоб зачёсом белокурых волос, таких же шелковистых, как и небольшие бакенбарды.
Будучи суеверным, при этом обладая религиозным умом, Александр I после двенадцатого года уверовал в Провидение не без помощи баронессы де Крюденер, мистической женщины. Оно сохранило его, «Белого Ангела», среди стольких опасностей, для торжества над «Ангелом Чёрным». Ничто не грозит царю, пока покровительствуют ему Высшие Силы. Это убеждение помогало императору сохранять выдержку под ядрами и пулями. Случай под Дрезденом усилил его. Тогда, находясь рядом с генералом Моро, Александр почувствовал неодолимое желание отъехать в сторону. И повиновался внутреннему голосу. Сразу на том месте, где только что нервно перебирал копытами Эклипс, разорвалось ядро. Моро был смертельно ранен.
Кто
