вежливо поблагодарив за потраченное время и объяснив, что вакансия, на которую они претендовали, уже занята. Никто из них не замечает ни его дрожащих рук, ни пальцев, стиснувших перо так, что костяшки побелели. Не замечают они и струйки чернил, стекающей по его ладони, когда перо ломается надвое.
После их ухода Марко собирает вещи и вытирает испачканную чернилами руку о черное пальто. Надвинув на глаза котелок, он покидает театр.
С каждым шагом выражение озабоченности на его лице усиливается. Многочисленные прохожие расступаются перед ним, когда он идет по тротуару.
Войдя в квартиру, Марко роняет портфель на пол и с тяжелым вздохом прислоняется спиной к двери.
– Что случилось? – спрашивает Изобель, сидящая в кресле возле потухшего камина.
Она поспешно прячет в карман плетение, над которым трудилась до его прихода, с раздражением осознавая, что все придется переплетать заново, поскольку ее отвлекли. Для нее по-прежнему самое сложное – сосредоточиться.
Отложив плетение до лучших времен, она следит, как Марко проходит через комнату и останавливается возле книжного шкафа.
– Я знаю, кто мой соперник, – говорит Марко, снимая с полок кипы книг.
Часть он сваливает грудой на столах, другие ставит небрежными стопками на полу. Оставшиеся на полках книги заваливаются набок, а несколько томов даже падают, но Марко не обращает на это никакого внимания.
– Это та японка, которая так тебя заинтересовала? – спрашивает Изобель, наблюдая, как безупречный порядок Марко сменяется полнейшим хаосом.
В его квартире у каждой вещи свое место, и устроенный им переполох вызывает у нее беспокойство.
– Нет, – отвечает Марко, перелистывая страницы. – Это дочь Просперо.
Изобель поднимает фиалку в горшке, сбитую книгами при падении, и ставит обратно на полку.
– Просперо? – переспрашивает она. – Волшебник, которого ты видел в Париже?
Марко кивает.
– Не знала, что у него есть дочь, – замечает она.
– Для меня это тоже оказалось новостью, – бормочет Марко, откладывая одну книгу и раскрывая другую. – Чандреш только что нанял ее для цирка. Иллюзионисткой.
– Вот как?
Марко оставляет ее восклицание без ответа, и Изобель продолжает:
– Стало быть, она будет делать то же, что и ее отец: выдавать истинное волшебство за фокусы и трюки. Она делала что-то подобное на просмотре?
– Делала, – отвечает Марко, не поднимая головы от книги.
– Видимо, у нее хорошо получилось.
– Слишком хорошо, – говорит Марко, вытаскивая книги с очередной полки и раскладывая их по столу.
Фиалка вновь становится невинной жертвой его торопливых движений.
– Возможно, это будет куда сложнее, чем я думал, – бубнит он себе под нос.
Стопка блокнотов валится со стола на пол, и шорох страниц напоминает шелест крыльев.
Изобель
