сделаю еще одну попытку, моя прелестная жена. Некая женщина, ее инициалы М. Я.-Х., со всех сторон обставила меня ловушками по причинам, кроме нее, никому не известным. Мне грозит серьезная опасность попасть в одну из них, а может, не только одну.
– Почему ты не подумаешь о будущем? Карты сказали – в июле, и так вышло три раза подряд.
Я сама видела. У тебя будут деньги, большие деньги. Подумай об этом.
– Неужели ты так любишь деньги, зайчонок?
– Люблю ли я деньги? Как это понимать?
– Неужели тебе так уж нужны деньги, что ради них можно заниматься черной магией, шаманством, колдовством и прочими темными делишками?
– Ну, пеняй на себя! Ты первый начал! Я не позволю тебе прятаться за этими словесами. Люблю ли я деньги? Нет, деньги я не люблю. Но вечные заботы я тоже не люблю. Мне хочется высоко держать голову в нашем городе. Мне не хочется, чтобы мои дети чувствовали себя хуже других, потому что они не могут одеваться, как… ну, как некоторые. Мне хочется высоко держать голову.
– И деньги послужат подпоркой для твоей головы?
– Они сотрут презрительные усмешки с физиономий твоих спесивых друзей.
– Над Хоули никто не насмехается.
– Это только ты так думаешь. Ты просто ничего такого не видишь.
– Может быть, я просто ничего такого не жду, потому и не вижу.
– Ты что же, хочешь убить меня своими распрекрасными Хоули?
– Нет, родная. Теперь такое оружие несколько устарело.
– Слава богу, что хоть это ты усвоил. В нашем городе, да и не только в нашем, простой продавец из рода Хоули – это всего-навсего простой продавец.
– Ты попрекаешь меня моими неудачами?
– Нет. Конечно, нет. Но я попрекаю тебя тем, что ты погряз в своих неудачах. Ведь если бы не твои старомодные, выспренние понятия, ты давно бы выкарабкался на поверхность. Над тобой все потешаются. Благородный джентльмен без денег все равно что босяк. – Это слово будто вырвалось у нее само собой, и она пристыженно замолчала.
– Что ж поделаешь, – сказал Итен. – Но ты преподала мне урок, кроличий мой хвостик. И даже не один, а целых три. Есть, как видно, три вещи, которым никто не верит. Не верят в правду, не верят в то, что вполне возможно, и в то, что вполне логично. Теперь я знаю, где достать деньги, те самые, что повернут мою судьбу.
– Где?
– Ограблю банк.
На плите начал отрывисто позванивать колокольчик регулятора. Мэри сказала:
– Пойди позови детей. У меня все готово. И вели им потушить там свет.
Она прислушалась к его удаляющимся шагам.
Глава 3
Моя жена, моя Мэри засыпает сразу, как будто за ней захлопнулась дверь. Я часто смотрю на нее с завистью. С минуту она возится под одеялом, словно прилаживаясь к кокону, обвившему ее грациозное тело. Потом глубоко вздыхает, и к концу вздоха глаза у нее уже закрыты, а на губах безмятежная и загадочная улыбка греческого божества. Так она и спит всю ночь, улыбаясь,
