style="font-size:15px;"> – Да так как-то…
– Встретил своего бывшего начальника, разговорились…
– Ну-ка дыхни…
– Да пиво я пил, пиво…
Отец, конечно, любил выпить, как и все деревенские, но Игорь почти никогда не видел его пьяным, а мать почему-то всё боялась, что сопьётся – видимо, в памяти дедовы скандалы с битьём посуды и уходами из дому.
На старой квартире никогда не собирались вместе, а тут – можно было бы ещё и Юльку посадить со всем семейством. Мать говорила, что надо бы купить на кухню диванчик, а табуретки свезти на дачу, отец не соглашался, но Игорь уже знал, что всё будет так, как хочет она.
– Ты не заболел, грустный какой-то сегодня…
– Наверно, влюбился.
– Самый возраст…
Судя по тому, что они говорили раньше, «самый возраст» наступил ещё лет пять назад, когда его всеми силами пытались познакомить с какими-то малопонятными девицами. Всё это было так нелепо, что кончалось после первой же встречи.
Что-то балаболило радио, но вдруг Игорь поймал себя на том, что слушает песню – простенькую, танцевальную, но это одна из ее любимых, и потому – как будто уже с ней:
You can win, if you want,
If you wanna, you will win…
Как послание ей туда, в предмосковскую неизвестность:
In a small town world…
Your parents and your future plan…
…Thats no way your story go!
И впрямь некуда идти, как её послушаешь…
И снова это girl for me бьётся в голове, словно сама песня разговаривает с ним его же словами – приди, приди, будь моей…
Уши сразу покраснели, а мать ещё положила руку на горящий затылок:
– Влюбился, влюбился…
– Не смущай парня…
…Когда провожал её со дня рождения до остановки, она, слегка охмелевшая, напевала:
– А из окон – мороз синий-синий…
И вдруг, остановившись:
– А чувствуешь, рифма подкачала? Не мороз, а морок, туман то есть, диалектное слово, мы на Байкале слышали… Отсюда – и обморок, и выражение «голову морочить»…
– Да, как отуманивание…
– Со мной сами слова говорят… Будто окликают, – сказала Рита как раз то, что хотел сказать он сам, и это тогда ошеломило.
– Это все старославянский…
– Мне кажется, и раньше было…
Конечно, раньше, у двоих – одновременно, и они должны были встретиться здесь, чтобы сказать… Пообещал тогда кассету с песней Меркьюри в обмен на её перевод – она говорила, что переводит иногда для себя понравившиеся песни, но тот самый, сделанный в шестнадцать лет, хотела переделать, но не смогла изменить ни слова…
Там и не надо было ничего менять… Никогда не видел лучшего перевода. Неожиданно глубокий для шестнадцати лет, но написанный в возвышенном стиле восемнадцатого века, и в то же время – всё искренне, без нарочитости… Может быть, этого она и стеснялась… Люди нередко стесняются высокого в себе, особенно – застенчивые,
